ВВЕДЕНИЕ
Процесс структурной перестройки отечественной экономики, широкомасштабная приватизация государственных предприятий порождают такие новые для нашей экономики хозяйствующие субъекты, как холдинговые компании (холдинги) и финансово-промышленные группы (ФПГ). По сути дела, и те, и другие относятся к категории супер объединений.
Как известно из мировой практики, глубокий продолжительный кризис типа Великой депрессии или того спада, в котором сейчас находится российская экономика,- отнюдь не самое благоприятное время для формирования эффективно функционирующих ФПГ. И это несмотря на то, что именно в период глубоких кризисов недвижимость резко дешевеет и тем самым облегчаются условия концентрации собственности. Например, во время Великой депрессии многие универсальные и ипотечные банки США практически за бесценок приобретали остановившиеся предприятия и земли разорившихся фермеров. Если бы данный кризис быстро закончился, такая политика принесла бы банкам огромный выигрыш. Однако тот факт, что Великая депрессия продолжалась до начала второй мировой войны, привел к массовому разорению банков, омертвивших слишком надолго свои ресурсы в неликвидных активах.
Вряд ли можно надеяться на то, что нынешний кризис почти на всем постсоветском пространстве перейдет в устойчивый подъем уже в ближайшие год-два. Отсутствие подобной перспективы существенно уменьшает интерес потенциальных отечественных и зарубежных инвесторов к вложению средств в акции предприятий, будущее которых, как правило, выглядит весьма сомнительным.
В современной российской экономике финансово-промышленные группы – это фактически основные формы кооперации и интеграции между банками и реальным сектором экономики в России. Одновременно это основные формы организации российского крупного бизнеса, через которые осуществляется его целенаправленное влияние на происходящий в стране социальный и политический процесс.
1.Финансово промышленные группы в экономике России
Российские финансово-промышленные группы (ФПГ) – явление сначала придуманное, а лишь потом состоявшееся. Много и подробно говорить о ФПГ стали за несколько лет до их появления – еще в СССР в разгар перестройки. Тогда стала очевидной бесперспективность системы административного управления промышленностью, и возник вопрос о том, чем же ее заменить. Один из вариантов ответа был – заменить промышленными группами, которые должны быть межотраслевыми и формироваться вокруг предприятий-лидеров, находящихся на уровне лучших мировых стандартов или превосходящих их. Считалось, что несколько десятков таких групп, получивших приоритетный доступ к качественным ресурсам, освобожденных от бюрократического контроля и одновременно пользующихся всеми формами государственного покровительства, станут локомотивами, которые втянут СССР в XXI век.
У таких построений было три источника. Во-первых, неадекватно завышенная оценка роли крупных корпораций в современных индустриально развитых странах (в частности, уверенность, что именно они порождают основную массу инноваций и спрос на новые товары и услуги). Во-вторых, опыт сталинской индустриализации в СССР, когда крупные и современные промышленные структуры создавались и функционировали в абсолютно неразвитой экономической и социальной среде. В-третьих, опыт многоотраслевых конгломератов “тигров” АТР, который интерпретировался в советском духе как опыт успешных технологических прорывов в ключевых отраслях без общей социальной модернизации.
Второй всплеск интереса к группам, уже финансово-экономическим, произошел в 1992-93 гг., когда стало ясно, что в российской экономике все решают деньги, а деньги уже у частных банков. Тогда многие руководители промышленных предприятий, главным образом не самых успешных, а также представляющие их интересы общественные и политические деятели выдвинули примерно следующую идею: государство должно, используя властные рычаги, заставить банки вступить в некоторые тесные альянсы с группами промышленных предприятий, одновременно обеспечив таким альянсам большие льготы. Среди наиболее активных лоббистов этой идеи было довольно много влиятельных в то время общественных и политических организаций: Российский союз промышленников и предпринимателей (А.Вольский), Лига содействия оборонным предприятиям (А.Шулунов), Гражданский союз и т.д.
Во второй половине 1993 г. произошел переход от слов к делу. Во-первых, процесс формирования ФПГ начался снизу, во-вторых, государство предоставило, или по крайней мере декларировало предоставление им некоторых льгот. Появившийся в декабре 1993 г. указ Президента РФ подвел нормативную базу под существование ФПГ. Затем в ноябре 1995 г. Государственная Дума приняла Закон Российской Федерации “О финансово-промышленных группах”.
Рост числа официальных ФПГ (т.е. получивших соответствующий статус при включении их в Государственный реестр финансово-промышленных групп) происходил следующим образом: в 1993 г. зарегистрирована 1 ФПГ; 1994 г. – 6; 1995 г. – 21; 1996 г. – 18; в 1997 г. – более 30. К началу 1998 г. их число превысило 80. Количество промышленных предприятий, входящих в их состав, перевалило за 1000, количество банков около 100.
Если брать отраслевой разрез, то лидерами по числу ФПГ являются химическая промышленность и металлургия. ФПГ действуют также в электронной промышленности, авиастроении, золотодобыче, строительной промышленности, автомобилестроении, легкой промышленности и других отраслях.
Результаты деятельности финансово-промышленных групп за 1994-97 гг. дают основания для осторожного оптимизма относительно влияния интеграции на производство. Входящие в них промышленные предприятия демонстрируют менее резкое падение производства, чем в среднем по промышленности, а часто и небольшой рост. В еще большей мере это относится к производственным инвестициям. Но не более. ФПГ не стали, как предполагалось, моторами российской экономики. И даже для входящих в них предприятий в подавляющем большинстве случаев они оказались в состоянии обеспечить лишь “оборонительную”, но отнюдь не “прорывную” стратегию. Возьмем на себя смелость утверждать также, что ни одно российское предприятие, которое можно отнести к разряду наиболее успешных, ни в одну официальную ФПГ не входит.
Действующее законодательство исходит из понимания финансово–промышленной группы (ФПГ) как рыночного прототипа прежних производственных и научно-производственных объединений. Как известно, ранее существовала головная организация (НИИ, КБ, завод), которой административно подчинялись входящие в объединение производственные и обслуживающие их предприятия. В ФПГ же эти предприятия связаны экономически: отношениями собственности. При этом производство “разбавляется” финансистами (кредитно-финансовыми учреждениями, инвестиционными институтами и страховыми компаниями). Очевидно, что и финансово-промышленная группа изначально слилась как основная форма сохранения и рыночной трансформации хозяйственных структур советского периода. Косвенным подтверждением тому служит то, что подавляющая часть действовавшей ранее нормативной базы по регулированию деятельности ФПГ отводилась именно вопросам приватизации и порядку использования государственной собственности.
“Финансово-промышленная группа – совокупность юридических лиц, действующих как основное и дочерние общества, либо полностью или частично объединивших свои материальные и нематериальные активы (система участия) на основе договора о создании финансово-промышленной группы в целях технологической или экономической интеграции для реализации инвестиционных или иных проектов и программ, направленных на повышение конкурентоспособности и расширение рынков сбыта товаров и услуг, повышение эффективности производства, создание новых рабочих мест” (статья 2 “Закона РФ о финансово-промышленных группах”). Таким образом, российское законодательство исходит из двух основных форм организации ФПГ: холдинга и системы участия. При этом под последней понимается объединение капиталов.
Холдинг, как форма организации финансово-промышленной группы, предполагает наличие материнской и дочерних компаний, где первая владеет (имеет в уставном капитале контрольные пакеты акций) вторыми. Такая ФПГ создается путем поглощения (скупки) или создания новых зависимых по собственности предприятий. На практике, однако, таких зарегистрированных ФПГ крайне мало.
Дело в том, что функционирующие в стране финансово-промышленные группы можно разделить на два основных вида – формальные и реальные. Вторые – это те, которые являются ФПГ де-факто. Им не требуется государственной регистрации. Здесь основной принцип: не звание, а суть. Такие группы очень крупные, выросли они, как правило, из государственной собственности или банковских образований . Реальные ФПГ не нуждаются в определенной Законом государственной поддержке, эта поддержка у них есть изначально. Практически все реальные финансово-промышленные группы являются по организационной структуре холдингами. К ним можно отнести группу Мост, объединение Менатеп, РАОЕЭС России ОАО Газпром, Интерpoc – Микродини др. В их названии понятие “ФПГ” не всегда присутствует, однако, с экономической точки зрения, именно в данном случае речь идет о такого рода объединении.
1.1 Роль ФГП в экономике России
Среди первых наиболее крупных участников ФПГ Российской Федерации можно назвать следующие: Новолипецкий, Челябинский, Магнитогорский, Орско-Халиловский, Старооскольский металлургический комбинаты, АО “АвтоВАЗ”, “КамАЗ”, “Авиастар””, “Тулачермет” и “Уралмаш”; “Международная финансовая компания”, “Автобанк”, “Гермес-союз”, “Промрадтехбанк” и др.
Начало становления российских ФПГ было положено Указом Президента Российской Федерации от 5 декабря 1993г. №2096 “О создании финансово-промышленных групп в Российской Федерации” В соответствии с этим Указом в 1993-1994гг. было официально внесено в Государственный реестр 8 ФПГ, в том числе “Уральские заводы” (Ижевск), “Сокол” (Воронеж), “Драгоценности Урала” (Екатеринбург), “Русхим” (Москва), “Сибирь” (Новосибирск), “Объединенная горно-металлургическая компания” (Москва), “Скоростной флот” (Москва).
В 1995г. было зарегистрировано 21, в 1996г. – 18 ФПГ. По состоянию на начало 1998г. было зарегистрировано 74 ФПГ, в составе которых функционировало 270 предприятий и организаций, в том числе более 40 финансово-кредитных учреждений (Приложение 1). Предприятия в составе ФПГ обеспечили годовой объем продукции более 100 трлн. (неденоминированных) рублей; при этом общая численность работающих в них (включая занятых в финансово-кредитных учреждениях) составляла более 3,0 млн. человек.
Предположительно в настоящее время в России насчитывается около 150 объединений хозяйственных единиц, которые по формальным признакам могли бы претендовать на такое юридическое оформление. Целый ряд таких объединений представляет собой промышленные холдинги, созданные коммерческими банками или частными торговыми компаниями. Типичным примером являются российские нефтяные компании. Вместе с тем отнюдь не каждое объединение предприятий стремится получить официальный статус ФПГ. Во многих случаях это объясняется тем, что сам по себе юридический статус ФПГ не гарантирует получения государственной поддержки и льгот. Получение последних зависит не столько от статуса ФПГ, сколько от собственной лоббистской мощи объединения предприятий (его ядра или инициатора) вне зависимости от статуса объединения.
Механизмы общего (взаимного) управления и контроля предприятий, участвующих в ФПГ, не представляются достаточно действенными. Малообоснованны и надежды на облегченное получение инвестиционных средств от входящих в ФПГ финансовых институтов (прежде всего от коммерческих банков, которые многими экспертами рассматриваются как структурообразующий элемент ФПГ), поскольку банки вряд ли будут инвестировать в невыгодные проекты, подчиняясь внутригрупповой дисциплине. Наиболее распространенная причина создания ФПГ заключается в упорядочении лоббистской деятельности и предоставлении государственных льгот. Совершенно очевидно при этом, что, несмотря на попытки учета антимонопольного законодательства, многие создаваемые ФПГ усиливают монопольный характер российской экономики, прежде всего монопольное поведение предприятий на формирующихся рынках.
Следует учитывать также, что технологический фактор и фактор экономии на трансакционных издержках при интеграции предприятий действительны преимущественно в случае вертикальной интеграции. Но как раз такие случаи при создании ФПГ почти не встречаются (если не считать концерны типа ЛУКойл, формально не зарегистрированные маркой ФПГ). Горизонтальная (отраслевая) интеграция свидетельствует, прежде всего, о монопольном поведении (или устремлении) ее участников. Большинство же ФПГ пытаются и, видимо, будут пытаться создавать исключительно диверсифицированные образования, объединяющие ряд мощных, но малосвязанных предприятий.
Просматриваются и попытки предотвратить контроль внешних акционеров путем более жесткой иерархической организации в рамках уже имеющихся ассоциаций и концернов под видом ФПГ. Предприятия-участники таких ФПГ имеют собственные отраслевые банки и не намерены тесно взаимодействовать с чужими финансовыми структурами, чтобы не попасть под их контроль.
Приватизация здесь также носит замкнутый характер. Эти меры не только препятствуют развитию конкурентных отношений, переливам капиталов с целью более рационального размещения последнего, но и консервируют старую структуру производства отрасли, мешает структурной перестройке в экономике в целом.
В настоящее время, по оценкам Минэкономики РФ, отмечаются следующие трудности в функционировании ФПГ:
– не решена проблема консолидации собственности в центральной компании (внесение в уставный капитал центральной компании, как правило, незначительной доли активов участников ФПГ ведет к формированию лоббирующих ассоциаций, а не к концентрации финансового и промышленного капиталов);
– минимальный интерес банков к реализации инвестиционных проектов в ФПГ;
– противоречие между завышенной (при создании) оценкой возможностей ФПГ и реальными трудностями функционирования.
В целом, по имеющимся оценкам, в перспективе возможно появление 10-20 особо мощных универсальных финансово-промышленных групп, 100-150 крупных групп, сопоставимых по размерам с зарубежными аналогами и обеспечивающих более 50% промышленного производства. Проблема, тем не менее, заключается не в наращивании количественных показателей. В самом широком плане речь идет сегодня о глобальных путях развития организационно-управленческой структуры российской экономики. Хотя наиболее вероятен некий традиционно промежуточный вариант, выделим два полярных:
– либо это будут действительно эффективные объединения различных типов хозяйственных единиц, которые:
а) созданы добровольно или на основе слияний и поглощений,
б) основаны на действительно эффективном управлении своей собственностью (пакетами акций),
в) ориентированы на минимизацию издержек и максимизацию дохода на основе собственной совокупной деятельности в условиях цивилизованного рынка;
– либо в ближайшие несколько лет в России будут сформированы несколько десятков гигантских конгломератов и отраслевых монополий, ориентированных на особые отношения с государством и функционирующих за счет этого. Последнее может означать и реанимацию в новых условиях специфической модели централизованного управления экономикой.
1.2 Проблемы и перспективы ФГП
ФПГ, созданные на основе крупных банков, после августа-98 претерпевают ощутимые изменения: несомненны определенная ревизия амбиций конкретных банков, сосредоточение их активности на более узком круге направлений в реальном секторе экономики. Однако смена собственника банковских активов (перераспределение их из ОНЭКСИМБанка в “Росбанк”, из “Автобанка” в “Страховое акционерное общество “Россия”, и т.п.) еще не означает развала соответствующих ФПГ; продажа этих активов выступает маневром по сохранению групп, пусть и с определенной сменой их “вывесок”. Главное же состоит в том, что кризис побудил некоторые группы к переосмыслению возможностей самостоятельного наращивания инвестиционного потенциала, к активизации поисков стратегических инвесторов.
Оценка перемен в ФПГ как “перехода от развития к выживанию” оправдана лишь применительно к тем случаям, когда в структуре собственности стратегических инвесторов замещают портфельные. Между тем августовский кризис 1998г. ознаменовался резким снижением активности портфельных инвесторов, что проявилось в ситуации на российском фондовом рынке. На этом фоне заметно усиление озабоченности структурой российской промышленности со стороны государства и крупнейших монополий с его участием.
Симптоматичны в этом смысле, с одной стороны, идея создания мощного Банка развития (хотя ее реализация явно затянулась), с другой, – структурообразующие усилия РАО “Газпром”, результатом которых вовсе не будет распад прежних интеграционных связей (наоборот, экспансия “Газпрома”, направленная на создание холдинга “Газметалл”, может усилить связи между Оскольским электрометаллургическим комбинатом и поставщиками железорудного сырья). Понятно, впрочем, что ведущим российским компаниям придется до лета 2000г. проявлять повышенную осторожность в крупных приобретениях (учитывая фактор противодействия этому и региональных элит, и госсобственника, озабоченного мобилизацией ресурсов).
В связи с вопросом о перспективах развития ФПГ стоит оценить выдвигаемые в последнее время предложение о тотальном их преобразовании в холдинги. Вряд ли эта идея конструктивна, и вот почему. С одной стороны, структура собственности многих ведущих участников ФПГ еще не стабилизировалась, и ожидать расходования ими значительных средств на скупку пакетов акций не приходится. С другой стороны, ведущие предприятия групп привлекли внимание портфельных инвесторов и инвестиционных компаний. Эти акционеры заинтересованы в открытом соперничестве претендентов за контроль, чтобы подороже расстаться с имеющимися акциями, и сопротивляются закрытой консолидации акционерного контроля, которая ведет к резкому снижению цены акций (поскольку теряется интерес со стороны других стратегических инвесторов). Портфельные инвесторы – один из резервов инсайдеров для сопротивления недружественным захватам, а практикуемая структура ФПГ может трактоваться как средство дружественной интеграции.
Констатация вынужденно компромиссного характера многих ФПГ, разумеется, не отвергает возможности создания четко структурированных холдинговых структур, объективно предпочтительных как форма организации производства во многих отраслях. Вместе с тем установка на объединение отраслевых субхолдингов в холдинговую структуру не должна быть универсальной: определенные достоинства сохраняет и квазиинтеграция в рамках ФПГ.
В формировании интегрированных корпоративных структур в обозримой перспективе не может возрастать роль государства. Это – оборотная сторона проблематичности становления холдингов посредством скупки акций на открытом рынке или добровольного перехода предприятий в статус дочерних компаний. В регулировании экономической интеграции возрастает значение использования задолженности предприятий перед бюджетом, передачи государственных пакетов акций в доверительное управление, выдача через Банк развития связанных кредитов. При этом на фоне очевидного усиления соответствующей активности субъектов Федерации пассивность федеральных инстанций чревата нарастанием угрозы экономического сепаратизма.
Что касается госрегулирования экономической интеграции в конкретных отраслях, то здесь необходимо применение дифференцированного подхода, который фактически уже практиковался в ходе экономических преобразований в российской экономике (как известно, существенные особенности имела приватизация в топливно-энергетическом комплексе: ей предшествовала инициатива государства по формированию вертикальных интегрированных структур). Основанием для дифференциации государственного регулирования могут быть особенности товарных рынков, стадий жизненного цикла отдельных отраслей.
Финансовый кризис обострил дефицит ресурсов для развития. Многие из банков, являющихся ядрами ФПГ; оказались, стоит еще раз подчеркнуть, в труднейшем положении. Распродажа активов этими банками, разумеется, приведет к изменению экономического ландшафта, однако, как уже отмечалось, большая часть групп скорее всего сохранится, поскольку опирается на экономически оправданные технологические и кредитные связи. То, как будут действовать эти группы дальше, во многом зависит от государственной экономической политики. Она должна учитывать, что по своей сути ФПГ, образно говоря, – экономические стайеры, а не спринтеры. В этой связи существует объективная дилемма: или удастся создать условия для решения группами стратегических задач, или ведущим направлением их деятельности станет развертывание “теневого оборота”. В данном контексте предстоит преодолеть упрощенные трактовки долговременных интересов отдельных групп российского бизнеса. Нередко, к примеру, все сводится к противопоставлению интересов сырьевиков и ВПК. Между тем на практике тот же “Газпром” выступает для ряда оборонных предприятий крупным и, что особенно важно, перспективным заказчиком высокотехнологичной продукции.
Очень многое в судьбе российских реформ зависит от сегодняшней их ориентации на те или иные модели рыночной экономики. После крупных потерь, понесенных банками в 1998г., многим кажется, что выполнение банковскими структурами роли субъектов корпоративного контроля, компенсирующих слабость других механизмов принуждения менеджеров к высокоэффективным действиям, в российских условиях исключается. Такая трактовка ситуации недооценивает контролирующие возможности банка даже при его относительно небольшой доле в акционерном капитале корпорации. Пример Японии показывает: они велики и в условиях, когда банку запрещено иметь превышающий 5% пакет акций промышленной компании.
На пессимистической трактовке перспектив развития отечественных ФПГ существенно сказывается оценка предшествующих действий российских банков в кредитной сфере: считается, что кредиты шли преимущественно в плохо работавшие компании и использовались отнюдь не для расширения выпуска продукции (и уж тем более не на инвестиции). На этом основании формирование в России системы корпоративного финансирования и контроля, ориентированной на рынок ценных бумаг, рассматривается как более оправданное, нежели финансовой системы, в которой инвестиционные решения нефинансовых компаний контролируются банками. Однако отмечавшийся выше реальный рост производства на крупнейших предприятиях официальных российских ФПГ и масштабы привлечения этими предприятиями заемных средств, среди которых преобладают банковские кредиты, свидетельствуют о кредитовании банками компаний, наращивающих выпуск продукции.
Кризис 1998г. привел к падению активности российского фондового рынка, еще более глубокому, чем активности банков. По одной этой причине нет оснований рассматривать данный кризис как фактор разворота российской экономики в сторону американской модели, во многом опирающейся на фондовый рынок. Более естественным представляется смещение от германской модели, в которой высока доля прямого участия отдельных банков в капитале крупных промышленных компаний, к японской, сочетающей банковское участие с перекрестным владением акциями (можно ставить и вопрос о смещении к корейской модификации японской модели).
Кризис 1998г, выразившийся и в отказе государства от части своих внутренних обязательств, подтвердил следующее: при всей важности правовых механизмов корпоративного управления в российских условиях не следует возлагать на них главные надежды. Для нас актуально использование механизмов, ориентированных преимущественно на экономическое принуждение менеджеров. И с этой точки зрения японская модель сотрудничества банков и промышленных компаний в рамках ФПГ представляется более функциональной в сравнении с американской моделью корпоративного управления.
Заключение.
На основе всего вышеизложенного можно заключить, что формирование и развитие крупных интегрированных корпоративных структур – важнейший объект становящейся государственной промышленной политики России. Деятельность подобных структур послужила ощутимым фактором преодоления последствий кризиса августа-98, определенного улучшения в 1999г. финансового состояния промышленности, наращивания объемов производства и стабилизации инвестиций. В то же время предстоит резко повысить качество корпоративного управления – прежде всего с точки зрения эффективности взаимодействия собственников (акционеров) и менеджеров. В этой связи необходимо в первую очередь улучшить взаимодействие государства как собственника и управленческого корпуса корпораций.
Коль скоро, как свидетельствует мировая практика, финансово-промышленные группы могут и должны стать важным инструментом подъема экономики, роль государства не должна ограничиваться принятием необходимых решений. Оно обязано не только само неукоснительно выполнять эти решения, но и создавать и постоянно поддерживать необходимые условия для успешной деятельности ФПГ. В первую очередь важно в полной мере использовать механизм Бюджета развития, наполнить его реальными финансовыми ресурсами. В федеральном Бюджете-2000 этого, к сожалению, не наблюдается. Минэкономики России призвано стать тем госорганом, который бы не просто контролировал деятельность групп, но и в полном смысле координировал ее. А для этого надлежит наделить данное министерство дополнительными полномочиями и, главное, – финансовые ресурсами. Необходимо, чтобы положения Налогового кодекса РФ, относящиеся к предоставлению инвестиционного налогового кредита, всецело распространялась и на финансово-промышленные группы. Последние не должны быть пасынками и для Мингосимущества России, которое обязано более оперативно решать вопросы передачи в доверительное управление государственных акций участников ФПГ.
Необходимо, по-видимому, пересмотреть Закон о финансово-промышленных группах, сделав его в большей степени законом прямого действия, особенно в части государственной поддержки ФПГ.
Список используемой литературы:
1 . Закон Российской Федерации “О финансово-промышленных группах” от 30.11.95 г. № 190 – ФЗ.
2. А. Г. Мовсесян. “Интеграция банковского капитала – необходимое условие развития современной экономики России”, председатель правления коммерческого банка “Паритет”.
3. Рожков М., Балабаева Н., “Международные финансово-промышленные группы в СНГ: проблемы создания” Финансовая газета. Региональный выпуск. № 32, 1996 г
4. Рожков М., Попов И., “Проблемы самофинансирования финансово-
промышленных групп и консолидированный баланс” Финансовая газета. Региональный выпуск. №21, 1996 г
5. Т. Гурова. “Финансово-промышленные группы: современное состояние и перспективы”. “Эксперт” №13 от 6 апреля 1998 года.
