Право в системе социальных норм

ВВЕДЕНИЕ

Вот уже многие века идут споры о роли и ценности права, его месте в регулировании общественных отношений, о соотношении права и писаного закона, соотношении права и других социальных норм (морали, нравственности, обычного права, религиозных норм и пр.). Чем вызваны эти споры, почему до сих пор юридическая наука не выработала более менее однозначного ответа на поставленные вопросы, почему люди имеют столь разнообразные взгляды на эти основополагающие стороны юридического бытия?

До сих пор не дан ответ, что ценнее для государства, общества, отдельного гражданина: мораль или право. Должно ли право содержать в себе нормы морали, для чего оно вообще необходимо человечеству и не является ли оно изобретением надуманным, тупиковым развитием человеческой мысли?

Как следствие возникают вопросы, какие законы должны быть в государстве, как заставить власть соблюдать ею же изданные законы, как осуществить слаженное взаимодействие законов писаных и неписаных, существующих в обществе, и можно и нужно ли последние использовать в правосудии и управлении.

Различные школы и направления юридико-философской мысли пытались ответить на поставленные вопросы. Исторически сложилось несколько таких юридических концепций: теории естественного права (Аристотель, Цицерон, Фома Аквинский), юридический позитивизм (Д. Остин, Х. Кельзен, Г. Харт), юридический реализм (О. Холмс, Д. Франк, К. Ллевеллин). Теорию правового государства, являющейся в современности основополагающей, сформировали и развили Д. Локк, Ш.Л. Монтескье, Д. Адамс, И. Кант, Г. Гегель. Среди видных сторонников теории правового государства дореволюционной России были Б.Н. Чичерин, Б.А. Кистяковский, П.И. Новгородцев, И.А. Покровский, В.М. Гессен, Н.И. Палиенко и пр.

Данная работа опирается на следующие труды: Кистяковский Б.А. «Философия и социология права», «Социальные науки и право», Новгородцев П.И. «Кризис современного правосознания», Чичерин Б.Г. «Философия права», Нерсесянц В.С. «Право в системе социальной регуляции», Котляревский С.А. «Власть и право», Четвернин В.А. «Основные концепции естественного права», Ллойд Д. «Идея права», Дворкин Р. «О правах всерьез».

Денис Ллойд, член Палаты Лордов, известный английский специалист в области философии права, в своем труде «Идея права» доказывает, что право является структурообразующим элементом человеческого общества, путем глубокого и всестороннего анализа места и роли права на национальном и международном уровнях. Идея права рассматривается им в свете глобальных естественно-правовых и позитивистских тенденций развития мировой юридической мысли и «вечных» проблем теоретической юриспруденции, таких, как соотношение права и силы, права и морали, права и свободы, права и справедливости, права и обычая, права, суверенитета и государства и т.д.

В известной работе «Философия и социология права» собраны основные труды выдающегося русского социолога, правоведа и мыслителя Богдана Александровича Кистяковского. Он ставил своей целью разработку концепции новой правовой системы, которая, будучи примененной, смогла бы выдержать фундаментальные структурные преобразования в периоды неизбежных кризисов и обеспечить достойное правовые рамки для создания новых государственных и правовых структур. Также Кистяковский детально рассматривает ключевые положения о значении прав человека и личности в праве и государстве, взятые Кистяковским из теории Канта, защиту которых он считал обязательным атрибутом любого государства, претендующего на звание правового.

Рональд Дворкин, один из наиболее авторитетных теоретиков англо-американского права, профессор юриспруденции Оксфордского университета, в своем труде «О правах всерьез» излагает и отстаивает либеральную теорию права, резко критикуя при этом господствующую теорию, состоящую из двух частей, первую из которых называют правовым позитивизмом, а вторую – утилитаризмом.

Помимо вышеуказанного в данной работе использованы труды многих других философов, мыслителей, юристов, как прошлого, так и современности.

Обозначенные проблемы весьма актуальны и имеют современный характер. Выбор темы объясняется также попыткой автора работы самостоятельно ответить на вышеперечисленные вопросы.

Целью настоящей работы является раскрытие содержания права как средства регулирования общественных отношений в системе социальных норм.

Достижение указанной цели предполагает постановку следующих задач исследования:

1) определение ценности права и его роли в регулировании общественных отношений в системе социальных норм;

2) построение правовой системы государства, реализующей возможность воздействия правовых и социальных норм на общественные отношения в совокупности;

3) наделение гражданского общества (составляющих его социальных групп) полномочиями в сфере суда и управления с целью обеспечения реализации параллельного регулирования общественных отношений правовыми и социальными нормами.

Право, являясь мерой индивидуальной свободы, налагает определенные запреты и обязательства. Как в рамках запретов и обязательств возможно какое-либо дозволение обществу решать правовые вопросы внеправовым путем?

В главе I подробно рассмотрены исторические подходы к праву, один из которых признает право важнейшей социальной ценнос­тью, другой относится к нему отрицательно, скептически или безразлично. В главе II раскрыты понятие и признаки права, понятие, признаки и виды социальных норм, проанализировано соотношение права с моралью и другими нормами. Глава III непосредственно посвящена анализу основных юридико-философских направлений мысли и построению собственной концепции рассматриваемых вопросов.

Методология исследования в данной работе проведена посредством метода материалистической диалектики, заключающийся в том, что государство и право рассматриваются как явления, которые, во-первых, определяются природой человека, социально-экономическими, политическими и пр. условиями жизни общества. Во-вторых, они самым тесным образом связаны с другими социальными явлениями (сопоставление права c правосознанием, моралью, обычаями и пр.). В-третьих, государство и право постоянно развиваются. Каждый новый этап в поступательном движении общества – это и новая ступень в развитии государства и права.

ГЛАВА I. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ПРАВОВОЙ МЫСЛИ

1.1. Право как социальная ценность

В истории общественной мысли, в сменявших друг друга влиятельных идеологиях можно, если несколько упростить схему, выделить два основных контрастирующих подхода к праву. Первый подход признает право важнейшей социальной ценнос­тью, одним из основных (если не главным) фактором организации и развития общества. Для другого подхода, наоборот, характерно открыто отрицательное, скептическое или безразличное отноше­ние к праву, неверие в его социальный потенциал, т.е. то, что обоб­щенно называют юридическим нигилизмом.

Своими отдаленными корнями понимание права как важной потенциальной ценности уходит еще в античный мир Греции и Рима, эпоху просветительства, в XVIII век, на рубеже американс­кой и французской революций. В борьбе с абсолютизмом, монар­хическим всевластием идеологи просветительства выдвинули лозунг: «Заменить правление людей правлением закона». При этом они верили во всемогущество законов, которые, по выражению одного из них, «могут все» (Гельвеций). Дидро объяснял проис­хождение общества деятельностью законодателя, а Гольбах пола­гал, что гуманного законодателя достаточно, чтобы обеспечить об­щественный прогресс.

Для выполнения такой роли законы должны отражать требо­вания и принципы естественного права, обусловленные природой человека. Закрепление того, что понималось под принципами е­стественного права в революционных декларациях о независимости, правах и свободах, создание писаных конституций, кодифи­кации законодательства – все это способствовало представлени­ям о праве как первооснове общества. Такая трактовка роли права получила название «юридическое мировоззрение».

Ставшие господствующими товарно-денежные отношения отвергали прямое вмешательство государства в хозяйственную жизнь, они же требовали четкой, развернутой правовой регламентации. Право выступало как основа собственности и предпринимательства. Государству отводилась при этом роль гаранта и охранителя («ночного сторожа»), и уже здесь обнаруживаются истоки правового государства, связанности государства правом. «В буржуазном обществе, – отмечал известный советский юрист 20-х гг. Е. Пашуканис, – правовая форма приобретает универ­сальное значение, юридическая идеология становится идеоло­гией, по преимуществу».

Основоположники марксизма упрекали своих современников – представителей юридического мировоззрения в том, что они рассматривают действительность через «юридически окрашенные очки», не видят обусловленности права социально-экономическими и классово-политическими отношениями и т.д. В этой критике было немало справедливого. В последующем развитии юридического мировоззрения многие его крайности постепенно подвергались корректировке.

С позиции юри­дического мировоззрения история общества – это история прогрессирующей эволюции роли и значении права в жизни общества.

Сложные испытания прошла эта тенденция за последующие сто с лишним лет. Но при всех зигзагах и перерывах, порожденных масштабными социальными потрясениями (мировые войны, ре­волюции, диктатуры, кризисы), как во внутренней жизни, так и в отношениях между ними, право силы вытеснялось силой права.

Юри­дическое мировоззрение полагает, что без развития и совершенствования права, обеспечивающего максимально широкому кругу людей равную меру свободы и за­щиту основных прав, были бы невозможны современные индустриальные общества с их высокопродуктивным экономическим строем, широкой политической демократией, правовой государ­ственностью. Фундаментальное значение таких выросших на юридико-мировоззренческой основе идей, как первенствующее значе­ние прав и свобод личности, правовое государство (англо-амери­канский эквивалент – правление права), примат международно­го права, признается ныне почти всеми влиятельными идеологиями – неолиберальной, консервативной, социал-демократической и даже поздне-социалистической.

Обратимся теперь к учениям, которые отличают юридико-нигилистическое отношение к праву в пассивной или активной форме.

Для первой – пассивной – характерно безразличное отношение к праву, явная недооценка его роли и значения. В системе установок и ценностей соответствующих учений праву или вообще не находится места, или оно оказывается на задворках системы. С таким подходом можно встретиться не только в учениях, проповедывающих авторитаризм и диктаторские формы правления, но, как это не кажется странным на первый взгляд, в учениях, пользующихся репутацией демократических.

Например, в системе взглядов таких русских революционных демократов позапрошлого века, как Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова и других, какой-либо позитивной роли праву не отведено, в нем они не видят важного фактора социальных преобразований, формирования де­мократических институтов.

Другой пример – взгляды русских философов начала XX в. (Н. Бердяев, П. Струве, С. Булгаков и др.) в концентрированном виде изложены в широко известном сборнике «Вехи» (1909 год). Авторы исходят из признания «теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами бытия».

Активному юридическому нигилизму свойственно осознанно враждебное отношение к праву. Представители учений этого рода видят, какую важную роль играет или может играть право в жизни общества и именно поэтому выступают против него. Эти учения отрицают социальную ценность права, в лучшем случае считают его наименее совершенным способом регулирования об­щественных отношений, а в худшем требуют вообще отказаться от него.

Наиболее характерным примером такого крайнего, максима­листского подхода является анархизм. В глазах его основателей – Штирнера, Прудона, Бакунина – право, как и государство, – это зло. Путь к идеалу анархизма – «свободному (либертарному) обществу» – лежит через радикальное преодоление этого зла. В одной из своих программных работ («Программа международ­ного социалистического альянса») М. Бакунин требует немедлен­ной отмены «всего того, что на юридическом языке называлось правом и применения этого права». Он же утверждал, что для тор­жества свободы надо отбросить «политическое законодательство», имея в виду, прежде всего, конституцию.

К сожалению, не избежали сильного антиюридизма и идеоло­гические течения в России. В качестве примера укажем славяно­фильство, сложившееся в середине позапрошлого века. Ход рассуж­дений славянофилов был примерно таков: единой общечеловечес­кой цивилизации и, следовательно, единого пути развития для всех народов не существует, каждый из них живет «самобытною» жизнью.

Отсюда принципиальные различия между Россией и Западом, важнейшее из которых в том, что Западу свойственно «поклонение государству», стремление построить жизнь на юридических основах, а Россия предпочитает им порядок, основанный на нравственных началах, монархическом патернализме, христианских идеалах и соборности.

Один из активных славянофилов И. Аксаков-младший писал: «Посмотрите на Запад. Народы увлеклись тщеславными побуждениями, поверили в возможность правительственного совершен­ства, наделали республик, настроили конституций – и обеднели душою, готовы рухнуть каждую минуту». Все это России не подходит. Поэт-юморист позапрошлого века имел все основания изобра­зить позицию славянофилов следующими строками: «Широки натуры русские. Нашей правды идеал не влезает в формы узкие юри­дических начал».

Еще один пример – взгляды Л.Н. Толстого. Его противопоставительная формула «жить нужно не по закону, а по совести» не случайна. Неприязнь к праву, отличавшая Толстого-писателя, стала еще более глубокой у позднего Толстого – моралиста, назвавшего право «гадким обманом», а юриспруденцию — «болтовней о праве».

Советские исследователи справедливо писали о том, что юридический негативизм Л.Н. Толстого вырос на благодатной почве осуждения законодательства России с его сословным неравенст­вом, жестокими санкциями, беззащитностью простого человека перед лицом закона и юстиции.

Многие западные авторы относят марксистское учение о праве к числу юридико-нигилистических, не склонных сколько-нибудь высоко оценивать право. Для этого имеются основания, но, тем не менее, ситуация не столь однозначна.

В марксистской доктрине немало положений и выводов, весьма значимых для научного понимания. Это, прежде всего, широкий и убедительный показ обусловленности права социально-экономической инфраструктурой общества, особенно – товарно-денежными отноше­ниями в сферах производства и распределения. Оправдан и анализ связи права с классовыми отношениями, который в работах создателей доктрины отнюдь не столь примитивен и однолинеен, как это пытались представить позднее советские авторы, основываясь на вырванной из контекста и неверно интерпретированной формуле из «Манифеста Коммунистической партии» (право как возведенная в закон воля господствующего класса). Создатели доктрины, подчеркивая связи права с инфраструктурой («базисом») общества, выступали против примитивной трактовки права как «господствующей воли государства», а также против отождествления права и закона и соответственно – законодательного волюнтаризма. Заслуживают внимания и трактовка права как применение равного масштаба к неравным отношениям, и некоторые другие положения доктрины. Тем не менее, перспективы права в марксистском учении выглядели достаточно пессимистично.

Создатели учения прошли мимо идеи «правового государства». По Марксу, только на раннем этапе сохраняются «узкие горизонты буржуазного права» – этого исторически последнего типа права, которому предстоит отмереть вместе с государством. Стремление к «обществу без права», по меньшей мере, не свидетельствует об уважительном отношении к последнему, и последующая практика социалистического строительства подтвердила это.

Можно говорить о существенном переломе, который проис­ходит в России в настоящее время в оценке права. Утверждается его понимание как основополагающей социальной установки, по­лучили признание основные принципы правовой государствен­ности.

Итак, анализируя основные положения подхода к праву как к важнейшей социальной ценности и прямо противоположного к нему подхода – правового негативизма, приходим к выводу, что, как это часто происходит, истина находится где-то посередине.

Доктрина юридического мировоззрения верно трактует о том, что право является важнейшей социальной ценностью. Вместе с тем не учитывается, что оно является далеко не единственной ценностью, которая признается (должна признаваться) государством и обществом. Ведь право, будучи продуктом юридической жизнедеятельности государства, является лишь инструментом, средством для достижения идей справедливости и свободы, а не самоцелью.

Социальные нормы также преследуют цели, направленные на достижение идей справедливости и свободы. Роль социальных норм в регулировании общественных отношений неимоверно занижена и практически не учитывается государством в качестве каких-либо нормативных установок. Это связано с историческим стремлением государства к полному контролю над общественными отношениями, а социальные нормы всегда являются некой преградой этому. Явный дисбаланс соотношения права и социальных норм не является положительным моментом в развитии по-настоящему демократического правового государства.

Также верно высказывание противоположной стороны (например, славянофилов) о высокой значимости социальных норм (духовности, морали, нравственности, религиозности) в регулировании общественных отношений. Однако нельзя пренебрегать правом вообще, либо отвергать его полностью, не стоит смешивать понятийное содержание права и социальных норм, так как каждой из этих категорий отведено свое место в регулировании общественных отношений.

Итак, роль права в регулировании общественных отношений чрезмерно завышена, а роль социальных норм, соответственно, – занижена. Право и социальные нормы – ценности равнозначные, поэтому необходимо стремится к уравниванию ценностного соотношения данных категорий. Тем не менее, важно помнить, что право и социальные нормы – есть суть различные категории, которые равнозначно необходимы для построения и функционирования правового государства.

Ценность правовых и других социальных норм в рассматриваемом аспекте представляет собой качественное значение указанных норм, выраженное в степени эффективности их воздействия на общественные отношения с целью реализации идей справедливости, свободы и равенства.

1.2. Общая характеристика основных направлений правовой мысли

Обратимся к тому, как же понимали и объясняли право основные направления и школы правовой мысли. В подавляющем большинстве своем они исходят из ведущей роли права в системе социальных ценностей. Именно эти направления и школы в своей совокупности позволили выявить все основные аспекты такого сложного и многогранного со­циального феномена, каким является право. И наоборот, юридико-нигилистические подходы мало что дают для теории права.

Достаточно условно основные направления и школы могут быть разбиты на три вида (или группы) в зависимости от того, что является для них исходным в подходе к праву и что, соответственно, влияет на понимание права и на кри­терии и требования, предъявляемые к нему.

У одной из этих групп исходными служат известные философ­ские формулы (раздельно или в сочетании) – «идеи правят миром» и «человек есть мера всех вещей». Для относящихся сюда школ право является (или должно быть) отражением разумных, правильных (в понимании авторов) идей, свойств, интересов и представлений человека. Концепции такого рода обычно объеди­няют под названием «философия права». По выражению Гегеля, она призвана «рассматривать разумность права».

Для второй группы исходным является государство. Право для этих школ – продукт государственной воли, суверенной власти, которая таким образом устанавливает необходимый и обязатель­ный порядок отношений в обществе. Это так называемая позити­вистская юриспруденция, которая в лице своих наиболее крайних школ требует принимать действующее право таковым, как оно есть, а не должно быть.

Третья группа школ отталкивается от понятий общества, реальной жизни. Для них более важным, чем «право в книгах», представляется «право в жизни» (применительно к государствен­ному праву, например, не «формальная конституция», а «живая конституция»). Эти школы относят себя к «социологии права (или «социологической юриспруденции») и, как это следует уже из самого названия, их представители уделяют особое вни­мание конкретным правовым отношениям, массовому правосо­знанию и т.п.

Еще раз стоит отметить, что это деление, особенно сегодня, на три вида в большей мере условно. В прошлом же оно не только про­ступало более отчетливо, но и носило характер противоборства. Позитивистская доктрина, к примеру, формировалась как отри­цание естественного права – важнейшего понятия философии права. Социологическая юриспруденция возникла в борьбе с позитивизмом.

Сегодня такое противостояние, в общем-то, ушло в прошлое. Можно говорить не только о мирном сосуществовании, но и об известной интеграции этих направлений. Они во многом пошли навстречу друг другу. Так, все они согласны в признании естественных неотчуждаемых основных прав и свобод гражданина, примата международного права над национальным, возросшей роли судебного контроля за деятельностью государственных органов. При немалых различиях в решении важнейшего вопроса – о соотношении права и государства, все направления сближает общее признание основных принципов правовой государственности. Тем не менее, существенные различия в методологии, расстановке ак­центов, оценочных выводах остаются.

Ни одно из рассматриваемых направлений и школ не пре­тендуют сегодня на то, чтобы быть истиной в последней инстан­ции, господствовать на научной сцене. Те из них, которые не ушли в прошлое, проявляют отчетливое стремление к интеграции, в ре­зультате чего появляется некоторое общее правопонимание, соответствующее современному уровню развития государства и права и развития юридической науки. На этом процессе сказывается и возросшее влияние международного права на право внутригосударственное и далеко идущие интеграционные процессы.

Ключевым в этом правопонимании является понятие «право­вое государство». Именно оно позволило соединить воедино столь важное для позитивизма объективное право – систему норм с представлением о праве как системе прав и свобод человека, на чем настаивала естественно-правовая доктрина; показать осново­полагающую роль права в жизнедеятельности гражданского об­щества («порядок общественных отношений»), в функционирова­нии государственности и путях политических институтов; отка­заться от формально безоценочного отношения к правовым ин­ститутам, подчеркнув прямую связь права и демократических принципов.

1.3. Теории естественного права

Как уже сказано выше, исходной методологической установкой философии права служит формула «идеи правят миром». Приме­нительно к праву это означает, что существует «идея права», некое идеальное правовое начало, которое призвано предопределить, каким должно быть действующее право. Эта ориентация получила свое наиболее полное выражение в доктрине естественного права.

Конечно, естественное право не есть некая правовая система, существующая и действующая наряду с позитивным правом, как это полагали в прошлом некоторые представители доктрины. Оно – явление по преимуществу идеологическое, отражающее представления о справедливости, правах человека, иных социаль­ных ценностях. Но эти представления формулируются как пра­вовые требования, обращенные к действующему праву и законо­дателю. Их невыполнение как бы должно влечь и юридические последствия. «Несправедливый закон не создает право», – тако­ва формула, идущая еще от Цицерона.

Практическая реализация подобных установок в судебной и вообще правоприменительной деятельности представляется до­статочно сложной. Однако это не умаляет важность проблемы. «Естественное право» выступало как средство против использо­вания властью закона в своекорыстных целях, против того, что позднее получило название «правонарушающее законодательст­во». Доктрина естественного права первая привлекла внимание к тому, что право и закон могут не совпадать, и всегда подчер­кивала возможность этого несовпадения с его опасными послед­ствиями.

Однако самая большая заслуга доктрины естественного права, ее непреходящая значимость – это утверждение идеи неотъемле­мых прав человека и гражданина; они не дарованы человеку доб­рым правителем или законодателем, а принадлежат ему от рож­дения.

Особое значение института прав и свобод в его естественно-правовой трактовке признано сегодня всеми основными направ­лениями и школами правовой мысли, в том числе и враждебными ранее доктрине естественного права.

В своем основном аспекте понятие «естественное право» стало общепризнанным и тем самым перестало быть достоянием исключительно философии права. В своих же других вариантах это направление правопонимания переживает период стагнации, если не упадка.

1.4. Юридический позитивизм

Юридический позитивизм характеризуется как учение, которое требует, чтобы право воспринималось исклю­чительно как совокупность норм, являющихся продуктом госу­дарственной воли.

Сложившись как научное направление в середине позапрошлого века, он вплоть до начала XX в. занимал господствующее поло­жение в юридической науке. В те времена своим основным про­тивником позитивизм считал доктрину естественного права. Если несправедливый закон (т.е. не соответствующий естественно-правовым принципам) не создает права, позитивизм руководствуется формулой «закон есть закон», независимо от его содержания. Если для естественно-правовой доктрины основные права и свободы первичны по отношению к законодательству, и государство-зако­нодатель обязано их признавать, то в позитивистском учении на смену им приходит понятие «субъективное право» – как произ­водное от созданного законодателем права в объективном смысле. Другими словами, права гражданин получает от государства-за­конодателя. Судья, с позиции позитивизма, – это не более чем «уста, произносящие слова закона».

Задачу юридической науки позитивизм сводил исключительно к догматической обработке законодательного материала. Фило­софские, нравственные, социально-экономические и иные оценки исключались. Право рассматривалось как закрытая система, со­держащая все необходимые данные в себе самой.

На первый взгляд может показаться, что подобный подход не может привести к серьезным научным успехам. Однако это не так. Именно школами, приверженными позитивистской ориентации, были разработаны важнейшие понятия и конструкции, техничес­кие приемы юридической науки, на которых основывается и се­годня законодательная и правоприменительная деятельность. Не случайно позитивистские школы конца позапрошлого века в науках конституционного и уголовного права получили название «клас­сических». Учение о правовой норме и ее структуре, виды толко­вания, понятия субъекта права, основания юридической ответст­венности, – эти и многие сходные проблемы так называемой догмы права обязаны своей детальной разработкой позитивист­ской юриспруденции. Ее заслуга – утверждение принципа вер­ховенства закона, требование строгой законности. Из трактовки права как самодостаточной системы, из которой логически можно вывести все необходимое для теории и практики, следовал важ­ный вывод о недопустимости отказа в правосудии из-за пробелов или неясностей в действующем законодательстве. Позитивистские школы основывались на юридическом мировоззрении и, следовательно, право понималось ими не как некая рядовая, а как ведущая, основополагающая система для жизнедеятельности общества.

Тем не менее, методологические установки юридического позитивизма предопределили его кризис и закат. Он потерял главенствующее значение, которое имел на первых этапах развития буржуазного общества. Все шло хорошо, пока с переходом капитализма в более поздние стадии не потребовалось существенно обновить правовые системы, приспособить их к изменившимся условиям, а для этого осмыслить их, т.е. ввести в поле зрения юридической науки. Но этого не позволяла методология позитивизма, который обнаружил явную тенденцию к перерастанию в «юриспруденцию понятий», где уже теряется грань между действительно нужным, работающим, и спекулятивными конструкциями, схоластической игрой в понятия.

Сегодня трудно встретиться со сколько-нибудь последователь­ными серьезными попытками защитить и поддержать методоло­гию позитивизма. В определенной степени можно считать связан­ными с ним попытки формализации правовой теории на основе математической логики, а также попытки описания права с по­мощью теории систем.

Критика теоретико-методологических установок позитивизма отнюдь не умаляет важности и необходимости того, что называют «догмой права», т.е. логической обработки правового материала, создания юридических конструкций, разъяснения правовых по­нятий, толкования правовых норм и т.п. «Догма права» – важ­ная сфера деятельности юридической науки, максимально при­ближенная к правовой юридической деятельности, прежде всего, законотворчеству и правоприменению. Если правильно видеть место «догмы права» в юридической науке и не абсолютизировать ее, то она никак не может нести ответственности за крайности юридического позитивизма.

1.5. Социология права

В отличие от позитивизма, представители социологически ориентированных школ исходят из того, что государство-законода­тель не создает, а лишь «открывает» право, сложившееся и раз­вивающееся, в самом обществе.

Однако многое зависит от того, как понимается развитие права в недрах общества, какая часть реальных правоотношений рассматривается в качестве основных, каким целям служит основная идея. Эта идея может использоваться как для того, чтобы потре­бовать от законодателя реформ действующего законодательства, так и для того, чтобы не допустить сколько-нибудь существенных законодательных новшеств, поскольку новое право еще не сложилось.

Именно такой консервативный характер имела так называе­мая историческая школа права, сложившаяся в Германии в на­чале позапрошлого века (Савиньи, Пухта). Право, с позиции этой школы, должно развиваться само по себе в недрах «народного духа», подобно тому, как развивается язык. Впрочем, эта позиция не помешала представителям школы обоб­щить значительный исторический материал, в особенности о рецепции римского права в Европе.

Иной характер носили юридико-социологические школы конца XIX – начала XX вв. Их представители (С. Муромцев в России, Е. Эрлих в Германии), наоборот, требовали активной деятельности законодателя, правовых реформ, которые привели бы устаревшее «право в книгах» в соответствие с быстро развива­ющимся «живым правом».

Отсюда и требование к юридической науке – выйти за рамки догмы права, отказаться от «юриспруденции понятий» и обратить­ся к реальному движению общественных отношений в их правовой форме. Известный русский правовед Б.А. Кистяковский, напри­мер, писал: «Право есть не только совокупность норм, а и жиз­ненное явление… Оно иррационально и состоит из единичных, конкретных, индивидуальных правовых фактов».

Юридико-социологические концепции могут быть сгруппированы в три основные направления.

Для первого из них ключевым понятием стало «правоотноше­ние». Право рассматривалось, прежде всего, как сумма правовых отношений общества в их статике и динамике и в этом смысле как правовой порядок общества. Более того, по мнению некоторых представителей этого направления и само государство «представ­ляет собой юридическое отношение, субъектами которого явля­ются составляющие его граждане».

Второе направление сделало исходным «правосознание» – важный компонент правовой действительности. Однако в изобра­жении представителей этого течения право предстало по преиму­ществу как порождение или индивидуального сознания, или кол­лективных представлений, преобладающих в обществе. Наиболее известна в этой связи психологическая теория права Л. Петражицкого, видевшего источник права в особого рода психологичес­ких переживаниях личности.

Третье направление — «правовой плюрализм», или «институционализм в праве» – исходит из того, что государство в своей правотворческой деятельности не может, да и не должно охваты­вать все «живое право», действующее в обществе. У государства нет монополии на право: в одном и том же обществе, в одно и то же время наряду с государственной могут существовать и иные правовые системы (например, «обычное право» определенной группы населения, «профсоюзное право» и т.п.).

Институционалисты имеют основания утверж­дать, что право, за которым стоит государственная власть, – это не единственная система, регулирующая поведение людей в об­ществе. Но это не значит, что любые нормы и правила являются правовыми.

Представители социологически ориентированных школ констатировали, что, прежде всего, новые тенденции и ситуации в движении правовых отношений обнаруживает суд, который (как и другие правоприменительные органы) ближе к конкретным жизненным фактам, чем законодатель. Но при этом суд часто оказывается связан ус­таревшим законом (или прецедентом). Как решить эту коллизию, учитывая медлительность, а нередко и консервативность законо­дателя? На этот вопрос рассматриваемые школы отвечали требо­ванием расширить свободу судейского усмотрения и даже позво­лить судье выходить за рамки закона, когда этого требует «живое право». Здесь социологическая юриспруденция сближается с док­триной естественного права, которая также настаивала на возмож­ности для суда выйти за рамки закона, противоречащего принци­пам естественного права и справедливости. «Есть нечто общее, что связывает социологизм и сторонников естественного права. Это – антипозитивизм, отрицание того, что все неисчерпаемое богатство права заключено в законе».

Интересна также точка зрения школ, ориентированных на англо-американскую правовую систему, в которой, как известно, судебное правотворчество всегда играло особую роль (прецедентное право), а право принималось по преимуществу как средство решения конфликтов. По конструкции американской «реалистической школы права», имеющаяся правовая норма (законодательная или установленная прецеден­том) – это не более чем один из многих аргументов, которыми может руководствоваться судья в своем решении. «Судья сперва выносит решение, руководствуясь своими представлениями, а уже затем подбирает правовую аргументацию», – утверждали сторонники этой школы (Д. Фрэнк и др.).

В последние десятилетия наряду с «теоретической социоло­гией права» широкое развитие получила «прикладная социоло­гия права» – использование конкретно-социологических мето­дов для изучения правовых явлений, например социологических аспектов законодательной деятельности и законотворческого про­цесса («законодательная социология»), судейского корпуса и карьеры судей, отношения отдельных групп населения к праву и отдельным правовым институтам и т.д. Этой «социологией права в узком смысле» накоплен немалый материал, а также наработана методика проведения конкретных правовых иссле­дований

ГЛАВА II. ПОНЯТИЕ И СОДЕРЖАНИЕ ПРАВА И СОЦИАЛЬНЫХ НОРМ

2.1. Понятие права

Вопрос о том, что такое право, имеет для философии права такое же фундаментальное значение, как и вопрос «что такое исти­на?» для философии и человеческого познания в целом. Ведь и в случае с правом речь тоже идет об истине – об искомой правовой истине, об истине применительно к праву. И именно потому, что речь идет об истине, вопрос «что такое право?» остается актуаль­ным и открытым для дальнейших поисков, несмотря на множество (прошлых и современных) глубоких ответов, приближающих к ис­комой истине, но не исчерпывающих ее и не завершающих процесс познания.

Рассмотрим определение права. Итак, под правом можно понимать систему нормативных установок, опирающих­ся на идеи человеческой справедливости и свободы, выраженную большей частью в законодательстве и регулирующую обществен­ные отношения.

По словам известного древнеримского юриста Ульпиана, «изучающему право надо, прежде всего, узнать, откуда происхо­дит слово «право» (jus); оно получило свое название от право­судия (justitia) … право есть наука (ars) о добром и справедли­вом».

«Для правоведа, – замечал И. Кант, – остается тайной – является ли правом то, что требуют законы, каков всеобщий критерий, на основании которого можно вообще различать правовое и неправовое».

Десятилетия дискуссий о праве в нашей юридической науке выявили три основных подхода к оп­ределению его понятия и сущности: а) нормативный, рассматри­вающий право только как систему юридических норм (норматив­ное, или так называемое узкое понимание права); б) социологи­ческий, отождествляющий право с регулируемыми им обществен­ными отношениями; в) философский, связывающий право с мерой свободы и справедливости.

Уясняя суть права и его признаки, уместно вернуться к старой, хорошо разработанной в дореволюционной, в том числе и русской, юрис­пруденции идее деления права на естественное и позитивное (по­ложительное). Возникнув в древности, идея естественного права получила основательную разработку в трактате голландского юриста Гуго Греция «О праве войны и мира» (1625).

Естественное право (jus naturale) – это совокупность прав и свобод, обусловленных природой человека, его проживанием в обществе. К таким правам представители этой теории относят: право человека на свободу, на общение с себе подобными, на про­должение рода, на жизнь и нормальные условия человеческого существования, на собственность, на охрану своей жизни и здо­ровья со стороны общества и государства.

В свою очередь закономерны и вытекающие из этих прав обя­занности – не причинять ущерба другим людям, обществу, госу­дарству, не препятствовать другим людям в осуществлении их прав. Естественное право, следовательно, представляет собой со­вокупность идеальных, глубоко нравственных и в высшей степени справедливых представлений о праве.

Позитивное (положительное) право – это право, выражен­ное в принятых государством нормах, т.е. в законодательстве, а также в иных источниках права. Вне законодательства, вне пра­вовых обычаев, прецедентов, нормативных договоров нет положи­тельного права. Именно поэтому законодательство и право часто отождествляются.

Деление права на естественное и позитивное снимает ряд про­блем и споров в юридической науке. Во-первых, теряет смысл «широкое» и «узкое» понимание права, ибо идея естественного и позитивного права четче, полнее и убедительнее теоретически и целесообразнее, конструктивнее в практическом отношении. Во-вторых, возникновение права не связывается с государством, по­скольку естественное право возникло задолго до государства и может существовать помимо него. Что касается позитивного пра­ва, то оно вне государства немыслимо и является результатом государственной правотворческой деятельности. Позитивное право, по словам Гегеля, есть вообще право, которое действует в государ­стве. И оно имеет силу потому, что оно есть, а не потому, что оно разумно. В-третьих, становится ясным соотношение между пра­вом и законодательством.

2.2. Признаки права

Как своеобразному социальному феномену, праву присущи следующие общие и особенные (специфические) признаки.

1. Право состоит из нормативных установок.

Нормативность – явление не сугубо правовое. Оно коренится в природе человека и присуще любому социальному организму.

Нормативность означает упорядоченность в мышлении и об­щественной жизни, когда они подчиняются определенным прави­лам.

Фиксируя сгустки человеческих знаний и деятельность в определенных правилах (нормативах), человечество закрепляет до­стигнутые знания и опыт, постоянно наращивает их, вводит социальную жизнь в нормальные рамки.

Именно поэтому право является достижением цивилизации.

2. Право выражает идеи справедливости и свободы.

Справедливость и свобода – извечные идеалы, к которым всегда стремилось человечество.

Справедливым следует считать то, что служит благу человека, не ущемляет интересы других людей, не наносит вреда обществу. Если брать внешнее проявление человека — его поведение, то справедливым будет такое поведение, которое отвечает критериям справедливости в обществе.

По словам Гегеля, «спра­ведливость касается уважения мною прав других людей…». Ф. Ницше – немецкий философ прошлого века, отнесенный ра­нее официальной советской доктриной к безнадежно реакцион­ным, видел первоначальный характер справедливости в характере обмена: «Справедливость есть, следовательно, воздаяние и обмен при условии приблизительного равенства сил».

Основоположники марксизма-ленинизма справедливость свя­зывали прежде всего с классовыми интересами.

Преобладал такой подход в течение долгого времени и в оте­чественном правоведении.

Критерии справедливости зависят от многих факторов – эко­номических, классовых, национальных, демографических, куль­турных и др. Они могут меняться у разных народов в зависимос­ти от конкретно-исторических условий уровня развития цивили­зации.

Нормативные установки, не соответствующие идеям справед­ливости и свободы, правом не являются, это бесправие и произвол, хотя законодательно и оформленные.

3. Право имеет свой предмет отражения.

Это власть, государство, порядок в обществе. Именно эти общественные институты наполняют идею спра­ведливости и свободы реальным содержанием, именно они спо­собны обеспечить свободное и справедливое существование человека, его нормальную жизнедеятельность.

Предметом своего отражения право отличается от иных форм сознания и сфер социальной жизни: религии, морали, экономики, искусства и т.д.

4. Право регулирует поведение человека, воздействует на его мысли и чувства.

Видя в праве отражение идей справедливости и свободы, человек считает необходимым подчиниться нормативным уста­новкам. В этом для него – внутренняя обязательность права. Требованиям права человек подчиняется добровольно, по внутрен­нему убеждению, а нормативные правовые установки в этих слу­чаях воздействуют на его сознание, на психику.

Внешняя обязательность права выражается в применении к человеку внешнего принуждения (физического или психическо­го) и касается оно только поведения (а не сознания – как при внутренней обязательности).

Обладая внутренней и внешней обязательностью, право спо­собно активно влиять на человека и тем самым закреплять необ­ходимый порядок в обществе.

5. Законодательная форма выражения права.

Идеи справедливости и свободы, выражающие суть естествен­ного права, существуют в разнообразной форме – в виде право­сознания, правоотношений, правовых понятий, иных правовых явлений.

Значительная их часть облекается в законодательную форму и становится положительным (позитивным) правом. Законода­тельство, таким образом, – форма выражения значительной час­ти права. Иная его часть существует в других формах. Именно поэтому право никогда не может совпадать с законодательством. Оно шире законодательства по объему и соотносится с ним как содержание и форма.

Та часть права, которая вовне выражается в законодательстве, т.е. положительное право, приобретает специфические при­знаки, нередко приписываемые праву в целом. И обусловлены они связью положительного права с государством. Рассмотрим следующие специфические признаки.

1) Право – возведенная в закон воля. Воля пронизывает всю деятельность человека, все его целена­правленное поведение во всех областях жизни, в том числе и в правовой сфере. «Почвой права, – по словам Гегеля, – является вообще духовное, и его ближайшим местом и исходной точкой – воля…».

Процесс возведения воли в закон представляет собой оформле­ние ее определенным образом, издание законодательными орга­нами внешнеобязательных нормативных предписаний. Право в этом случае получает государственное освещение. Создается ил­люзия, что право исходит от государства. На самом деле государ­ство в лице своих законодательных органов «возводит в закон» существующие вне зависимости от государства идеи справедли­вости и свободы, т.е. идеи естественного права.

2) Формальная определенность права. Закрепленные в за­конодательстве нормативные установки обретают особое свойст­во – формальную определенность. Она проявляется в четкости, однозначности и лапидарности законодательных предписаний. Достигается это с помощью правовых понятий, их определе­ний, выработанных столетиями правил юридической техники.

3) Системность права. Выраженные в законодательстве нормы права приобретают свойство системности, т.е. взаимосвя­занности, согласованности. Системность в право привносится именно законодательством. Существующие в сознании, в поведе­нии нормативные правовые установки этим свойством не облада­ют.

4) Динамизм права. Проявляется в степени подвижности, возможнос­ти (невозможности) быстрого изменения законодательных положений. Это свойство права наиболее наглядно проявляется в период бурных социаль­но-экономических и политических преобразований.

5) Право – это равный масштаб по отношению к разным людям. На это обстоятельство, но применительно к социализму, обращал внимание К. Маркс. По его словам, «право производи­телей пропорционально доставляемому ими труду: равенство со­стоит в том, что измерение производится равной мерой – тру­дом». Но и здесь (имеется в виду социализм) равное право «по своему содержанию есть право неравенства, как всякое право». Мысль К. Маркса верна, если не связывать ее только с социализ­мом и только со сферой производства. Право посредством законо­дательства «дозирует» поведение, определяет его масштабы. Эти одинаковые мерки «прикладываются» к разным людям (разным по своим способностям, физическим возможностям, семейному и иному положению и т.д.).

6) Охрана права государством. Государственная охрана пра­вовых норм включает в себя государственное принуждение, раз­личные организационные, организационно-технические, воспита­тельные и превентивные меры государственных органов по соблюдению и исполнению гражданами юриди­ческих норм.

2.3. Понятие социальных норм

В обществе, наряду с правом, действуют такие виды соци­альных норм, как моральные, нравственные, корпоративные, эстети­ческие, религиозные и т. д.

Историческое развитие и смена различных типов и форм об­щественной жизни сопровождались существенными изменениями также и в системе социальной регуляции. Отмирали одни и возни­кали другие виды социальных норм, изменялись соотношение, взаи­мосвязи и формы взаимодействия социальных норм (моральных, религиозных, правовых, политических, эстетических и т. д.), их ре­альное содержание, место, роль и значение в системе социальных регуляторов, механизмы их функционирования, способы и средст­ва их защиты и т. д.

Социальные нормы представляют собой те основные формы и средства, с помощью которых осуществляется регуляция поведе­ния и общественных отношений людей. Они в концентрированном виде выражают объективную потребность любого общества в упо­рядочении действий и взаимоотношений его членов, в подчинении их поведения социально необходимым правилам. Тем самым соци­альные нормы выступают в качестве мощного фактора сознатель­ного и целенаправленного воздействия социальной общности на об­раз, способ и формы жизнедеятельности людей.

В этой связи используется понятие нормативного, или соци­ального регулирования. Нормативное (социальное) регулирова­ние – это упорядочение отношений между людьми, их поведения посредством создания и реализации социальных норм. Такое ре­гулирование выражает объективную потребность общества в упо­рядочении поведения людей, в подчинении их определенным правилам.

Нормативное регулирование включает следующие моменты: 1) выработку социальных норм (образцов поведения); 2) реализа­цию этих норм в деятельности индивидов, организаций; 3) исполь­зование мер воздействия (убеждение, принуждение) в случае на­рушения установленных правил.

В рамках общего понятия нормативного регулирования выде­ляются несколько подвидов. В их числе – регулирование, осу­ществляемое на основе обычаев и традиций; регулирование, ос­нованное на нормах нравственности (морали); правовое регулиро­вание и др.

Следовательно, социальное (нормативное) регулирование пред­стает перед нами в многообразии форм выражения. Оно не замы­кается на каком-то одном регуляторе. Напротив, социальное ре­гулирование отражает (опосредует) всю многогранность, слож­ность человеческого бытия.

Необходимым элементом нормативного (социального) регули­рования является социальная норма. Социальная норма – это правило общежития людей, правило социально значимого пове­дения. Можно сказать так: социальная норма – это правило общего характера, отражающее потребности, интересы людей и регулирующее их поведение в обществе. Социальная норма, как и норма правовая, опирает­ся на идеи человеческой справедливости и свободы.

Важную роль в системе социальной регуляции со времени его появления стало играть право. При всей своей относительной само­стоятельности право, как и другие виды социальных норм, осуще­ствляет свои специфические регулятивные функции не изолиро­ванно и обособленно, а в едином комплексе и тесном взаимодейст­вии с другими социальными регуляторами.

Выявление специфики различных социальных норм является, вместе с тем, необходимой предпосылкой для уяснения смысла, со­держания и характера соотношения правовых и неправовых норм в рамках выполняемых ими функций социальной регуляции, объ­ективных оснований и критериев известного «разделения труда» и «сфер влияния» между ними и т. д. Системная целостность всех видов социальных норм, в своей совокупности обеспечивающих над­лежащую регуляцию общественных отношений и нормальную жиз­недеятельность общества, – это определенный синтез их своеобра­зия, их особенных свойств и возможностей. Поэтому поиски опти­мальных вариантов сочетания правовых форм воздействия с регу­лятивными возможностями других социальных норм являются од­ной из центральных задач всей социальной политики.

2.4. Виды социальных норм

Социальные нормы многочисленны, отличаются своей специ­фикой. Рассмотрим их отдельные виды.

1. Обычаи – это правила поведения общего характера, сло­жившиеся в результате длительной общественной практики, во­шедшие в привычку.

Обычаи – исторически первая группа норм, возникшая вмес­те с образованием самого общества. Это привычная для членов социальной группы форма регуляции поведения. Вместе с разви­тием общества изменяется система обычаев. Одни обычаи претер­певают изменения, появляются новые обычаи. По своей природе обычаи консервативны.

Обычаи нередко имеют формализованное содержание (орга­низация свадьбы и др.). По своему смыслу они близки к поня­тию «нравы». В Большом энциклопедическом словаре сказано: «Нравы – обычаи, имеющие нравственное значение. Понятие нравы характеризуют все те формы поведения людей, которые бы­туют в данном обществе и могут быть подвергнуты нравственной оценке».

На жизнь людей, социальных групп общества оказывают вли­яние традиции, рассматриваемые в литературе как разновидность обычаев. В Толковом словаре русского языка отмечается, что тра­диция – это то, что перешло от одного поколения к другому, что унаследовано от предшествующих поколений (например, идеи, взгляды, вкусы, образ действий).

Обычаи и традиции обладают общими чертами. И те, и другие содержат элементы социального и культурного наследия, облада­ют признаками устойчивости, опираются на поддержку общест­венного мнения, на психологические факторы, в частности, на чув­ство связи человека с окружающими людьми, стремление следо­вать распространенному примеру. В то же время традиции, по срав­нению с обычаями, представляют собой более широкие образова­ния, в меньшей степени связаны с чувствами, эмоциями людей. Отличает эти социальные регуляторы и то, что обычаи складыва­ются на протяжении нескольких поколений, а традиции – в более короткое время. В числе новых формирующихся традиций можно назвать спонсорство, т.е. финансирование, поддержка какого-либо мероприятия со стороны состоятельных лиц или организаций.

2. Корпоративные нормы – правила поведения, создаваемые в объединениях, организациях, регулирующие отношения между их членами. Речь идет о нормах таких организаций, как профсо­юзы, политические партии, кооперативы и др.

По формальным признакам корпоративные нормы близки к юридическим. Эти нормы, как правило, формализованы, т.е. со­держатся в уставах общественных организаций (институционность), принимаются по определенной процедуре, могут быть сис­тематизированы, их нарушение влечет применение соответству­ющих санкций. Вместе с тем, основное отличие корпоративных норм от норм права и других социальных норм в том, что они выражают общую (коллективную) ответственность всех членов оп­ределенной организации.

3. Политические нормы – это нормы, регулирующие поведе­ние субъектов политической жизни, отношения между партия­ми, социальными группами по поводу государственной власти и др. Природа и особенности этих норм находят выражение в сле­дующем:

а) они закрепляются в политических декларациях, конституциях государств, в программных документах политичес­ких партий, движений.

б) такие нормы служат основой для достижения оп­ределенных целей в политике.

в) к субъектам, реализующим политические нормы, относятся индивиды и организации, реализующие свои полити­ческие интересы, решающие политические задачи.

г) эти нормы нередко предусматривают вариант­ность поведения индивидов в реализации своих возможностей и в этой связи служат предпосылкой самовыражения личности, ее активности в сфере политической жизни.

д) они могут отличаться общим декларативным харак­тером, либо быть формализованными, предусматривать конкрет­ные права и обязанности субъектов политических объединений.

е) политические нормы могут реализоваться как в пределах какого-либо политического объединения, так и вне его (область отношений с другими партиями и т.д.).

ж) политические нормы содержат критерии, предъ­являемые к структурным элементам политической системы (внут­ренняя организованность, принципы деятельности и др.).

з) эффективность реализации таких норм во многом зависит от конкретной политической ситуации в стране, регионе и др.

4. Нормы морали (нравственности) – это правила общего характера, основанные на представлениях людей о добре и зле, достоинстве, чести, справедливости и т.д., служащие регулято­ром и мерилом оценки деятельности индивидов, организаций.

Моральные нормы и принципы, в конечном счете, определяются экономическими и иными условиями жизни общества. Предмет нравственного регулирования отличается своеобразием. Везде, где в отношениях между людьми непосредственно проявляется харак­тер поведения человека, цели и мотивы его поступков, возможно нравственное регулирование. Здесь не требуется, чтобы отноше­ния были доступны определенному внешнему контролю, ибо это свойственно правовому регулированию. Поэтому в сферу действия норм нравственности входят, например, отношения, связанные с дружбой, товариществом, интимными связями людей. Мораль несет, в основном, оценочную нагрузку (хорошо – плохо, справедливо – несправедливо). Действие этих норм состоит в том, что они дают оценку поступкам, поведению человека, соответствую­щим мотивам и целям.

Мораль как форма общественного сознания зародилась рань­ше политической и правовой форм сознания. Обычаи, мораль ре­гулировали поведение людей и в период первобытнообщинного строя. Отсюда важнейший вывод: социальные нормы являются источником права, а право, в свою очередь, лишь производная от социальных норм.

Отличительная особенность морали в том, что она выражает внутреннюю позицию индивидов, их свободное и самостоятельное решение того, что есть долг и совесть, добро и зло в человеческих поступках, взаимоотношениях людей и др.

Нравственные нормы – это внешние регуляторы поведения людей. Если индивид усвоил эти внешние требования и руковод­ствуется ими, то они становятся его внутренним моральным ре­гулятором в отношениях с другими людьми. Следовательно, здесь имеет место согласованное действие обоих регуляторов – мо­рального и нравственного.

В одном ряду с понятиями «мораль», «нравст­венность» используется слово «этика».

«Этика – философская дисциплина, изучающая мораль, нравственность». Соответственно, слово «этикет» означает уста­новленный, принятый порядок поведения, форму обхождения где-либо.

Итак, нормы морали предопределяются историческим развитием человечества, по своему происхождению не связаны с госу­дарственной властью, отличаются специфическим содержанием, реализуются на основе внутреннего убеждения человека.

5. Религиозные нормы – это нормы, регулирующие отношения верующих к Богу, церкви, друг к другу, отношения верующих с неверующими, организацию и функции религиозных организаций.

Религиозная норма обладает всеми необходимыми признака­ми социальной нормы:

а) такая норма выступает как образец для поведения верующих в той или иной обстановке, как модель (эталон) опре­деленных отношений, в частности в многообразных обрядах, ри­туалах, молитвах и т.д.

б) ее предписания относятся не к конкретному чело­веку, а к группе последователей этой религии.

в) такие нормы предусматривают ответственность за нарушение установленных правил.

г) любая религия и, следовательно, ее нормы, ссы­лаются на волю сверхъестественных сил. Религиозные отно­шения возникают как результат воздействия религиозных норм на поведение людей. Превращение религиозного предписания норм в ценностную ориентацию верующего побуждает его к совершению требуемых действий во взаимоотношениях с людьми, исповедующими или не исповедующими религию.

Cвод религиозных канонов (предписаний, пра­вил) представляет собой регулятивную систему. В Библии, Кора­не, Талмуде, других священных книгах вместе с собственно рели­гиозными положениями и канонами нашли выражение общечело­веческие нормы. Такие общепризнанные нормы общечеловеческо­го общежития содержатся в Новом Завете в Нагорной проповеди. В Моисеевых законах, например, установлена необходимость тру­диться в течение шести дней и отдых на седьмой, требование детям почитать своих родителей, запрещается убийство, прелюбодеяние, воровство, лжесвидетельство, осуждается зависть.

Сказанное позволяет заключить, что религия не просто декла­рирует свои принципы, свою систему ценностей, а посредством разных средств, в том числе религиозных норм, утверждается в сознании и психологии людей. Формируемые в этой связи мотивы поведения «преломляются» в конкретное поведение верующих, в их отношениях к Богу, церкви.

Существуют и другие социальные нормы: экономические, эстетические, семейные, деловые и т.д.

Итак, всем со­циальным нормам свойственны два момента:

1) предмет регули­рования здесь сугубо социальный – общественные отношения;

2) «субъектный» состав связан только с людьми (индивиды, ор­ганизации).

Ввиду многообразия норм, действующих в разных сферах об­щества, их тесных взаимосвязей можно говорить о системе соци­альных норм, т.е. как о целом, представляющем собой определен­ное единство так или иначе расположенных и находящихся во взаимосвязи частей (элементов).

2.5. Признаки социальных норм

Социальным нормам присущи следующие общие признаки.

1. Они отражают достигнутую ступень экономического, социально-политического и духовного развития общества.

2. В них «преломляются» исторические и национальные осо­бенности жизни страны, регионов.

3. Они отличаются общим характером, абстрактностью адре­сата («относятся к тем, кого это касается»), т.е. не содержат указания на конкретного субъекта, а регулируют наиболее типичные отношения (трудовые, семейные и др.).

4. Социальные нормы характеризуются многократностью дей­ствия, способны направлять поведение людей во многих, заранее не фиксированных случаях.

5. Эти правила поведения характеризуются обязательностью исполнения, возможностью реализации санкции в отношении на­рушителя правила.

Социальным нормам в силу их природы свой­ственны регулятивная, оценочная и трансляционная функции.

Регулятивная функция социальных норм предопределяется тем, что они упорядочивают, регулируют поведение людей, спо­собствуют нормальному функционированию общества.

Оценочная функция связана с тем, что социальные нормы слу­жат основанием оценки социально-значимого поведения людей (нравственное – безнравственное, правомерное – неправомер­ное).

Трансляционная (передающая) функция социальных норм производна от того, что в них сконцентрирован определенный со­циальный опыт, достижения развития общества, культуры. Зна­комство с ними способствует сознательному соблюдению установ­ленных правил.

2.6. Анализ соотношения права и морали

Проведем анализ соотношения права и морали с точки зрения их единства и различия, взаимодействия и противоречия.

Единство права и морали заключается в следующих моментах.

1) такое единство, прежде всего, выражается в том, что и нормы права, и нормы морали – это разновидности соци­альных норм. В этой связи и те, и другие нормы обладают опре­деленными общими чертами (общий характер, абстрактность ад­ресата, ориентация на свободу воли индивидов).

2) право и мораль – надстроечные категории, обу­словлены экономическими, культурными и иными условиями жизни общества. Это предопределяет социальную однотипность норм права и норм морали.

3) право и мораль выражают идеи человеческой справедливости и свободы, как социальные ценности они не могут функционировать, «добру и злу внимая равнодушно».

4) право и мораль предполагают относительную сво­боду воли индивидов, что обеспечивает возможность сознательно­го выбора определенной позиции, принятия решения. В этом глав­ный общий стержень рассматриваемых норм.

5) право и мораль определяют границы возможных и должных поступков индивидов, организаций, служат гармониза­ции личных и общественных интересов, предпосылкой ответст­венности за содеянное. Следовательно, право и мораль включают меру требований общества к людям, меру воздаяния по заслугам в виде одобрения или осуждения.

6) право и мораль входят в сферу культуры общества, являются ценностными формами сознания. Право и нравствен­ность – это и определенная сторона объективных отношений людей, их поступков, и форма сознания. Мы говорим о нравст­венных, правовых представлениях, и о нравственном, правовом поступке (действии).

7) право и мораль в историческом развитии обладают известной преемственностью, относительной самостоятельностью: каждое новое поколение не создает заново всех норм поведения, а заимствует правовые и моральные ценности прошлых эпох, ви­доизменяя и развивая их.

8) в праве и морали, в общем, наблюдается истори­ческий прогресс, поскольку они являются регуляторами, полез­ными для сохранения и развития человека и общества.

Отмеченные моменты свидетельствуют об общности регуля­тивных функций морали и права, присущей им нормативности, об их определенном «родстве».

Различие права и морали классифицируется по следующим основаниям.

1) По происхождению.

Мораль появилась еще до разделения общества на классы и становления государства. Нормы морали складываются и изменяются в обществе стихийно на основе пред­ставлений о «добре и зле» и т.д. Источниками морали являются обычаи, традиции, религиозные нормы и пр.

Право появляется и формируется вместе с государством. Источниками права является мораль в совокупности с другими социальными нормами, т.е. право – это производная морали.

2) По форме выражения.

Нормы морали «живут», содержатся в общественном сознании, в них находят отражение общеприня­тые нормативы и оценки человеческих поступков. С этой точки зрения, нравственный человек наделен чуткой совестью – спо­собностью самоконтроля. Нормы морали не выражаются в письменной форме.

Нормы права выражены в строго определенной форме, содер­жатся в специальных нормативных актах (законах и др.), имею­щих письменную форму.

3) По сфере действия.

Правовое регулирование – это регули­рование поведения людей с помощью системы законов, принятых компетентными правотворческими органами. Оно упорядочивает огромную область общественных отношений.

Мораль охватывает область отношений гораздо более широкую, чем сфера отношений, регу­лируемых правом. Многие взаимоотношения людей в быту, коллективе, семье являются объектами морали, но не подлежат правовому регулированию.

4) По значимости регулируемых отношений.

Нормы права регулируют наиболее важные общественные отно­шения, затрагивающие существенные интересы людей.

Нормы морали регулируют не только названные отношения, но и иные.

5) По способам установления, формирования.

Правовые нор­мы создаются и санкционируются государством и только им.

Нормы морали формируются соци­альными общностями (группами) людей. Для того чтобы норма морали (нравственности) получила право на «существование», не нужно санкции официальных властей. Достаточно, чтобы такая норма была признана обществом, социальной группой – теми, кто намерен ею руководствоваться.

6) По времени введения в действие.

Если моральные нормы «вводятся» в действие по мере их осознания, то правовые – согласно специально установленным правилам.

7) По критериям (основаниям) оценки поведения людей.

Если нормы морали регулируют общественные отношения с позиции добра и зла, справедливого и несправедливого, то нормы права – с точки зрения законного и незаконного, правомерного и непра­вомерного.

8) По характеру и способам воздействия на сознание и поведение людей.

Нормы права содержат в себе более или менее по­дробное описание разрешаемого или запрещаемого действия. Они, как правило, заранее устанавливают санкцию, т.е. меру ответст­венности за нарушение правового предписания.

Моральные (нравственные) нормы не имеют такой степени детализации и не предусматривают заранее определенный вид ответственности.

9) По мерам обеспечения.

Поскольку право создается госу­дарством, постольку оно им и обеспечивается и охраняется. За правом как бы находится аппарат принуждения, органы, реали­зующие юридические санкции.

Нарушение нравственных норм не влечет за собой вмешательство официальной власти, применение юридических санкций. Сам коллектив, социальная общность решают вопрос о формах воздей­ствия на лиц, не соблюдающих моральные требования. При этом моральное воздействие может быть не менее эффективным, чем правовое.

10) По уровню требований, предъявляемых к сознанию и по­ведению человека.

Уровень таких требований значительно выше у морали. Во многих случаях мораль требует от человека больше, чем тот или иной закон, установленный государством.

11) По характеру ответственности и порядку ее возложе­ния.

Нарушение норм права несет за собой юридическую ответст­венность. Порядок ее строго регламентирован законом, носит про­цессуальный характер. Государству подконтрольны сроки привле­чения к ответственности, правильность квалификации, оценка справедливости применяемого наказания, его соразмерность с со­вершенным деянием.

Как отмечалось, здесь сами люди, их коллективы ре­шают вопрос о методах воздействия по отношению к лицам, до­пустившим нарушение норм морали. Какой-либо процедуры здесь не установлено, хотя ее наличие допустимо. К такому субъекту применяются меры общест­венного воздействия. Это ответственность перед коллективом, семьей, окружающими людьми.

Взаимодействие права и морали. Право и мораль как составные части духовной культуры об­щества органически связаны друг с другом, «взаимодействуют» по следующим направлениям:

1) Система права закрепляет жизненно важные для всего об­щества требования морали, нравственные установления, такие за­поведи христианской морали, как «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй». Значит, взаимодействие права и морали выражается в одинаковости их требований. Мораль как бы формирует правовую материю. Показательны в этом плане ст. 124, 125 Уголовного кодекса РФ, предусматривающие ответственность за не­оказание помощи больному и оставление в опасности.

2) Законодательная власть в работе по совершенствованию права должна учитывать состояние общественной морали, нравственную культуру населения. От этого зависит отношение людей к приня­тым законам, их реализации.

3) Мораль влияет на процесс принятия и применения норм права, приня­тие решений компетентными государственными органами.

Тесное взаимодействие норм права и морали не исключает про­тиворечий, расхождений между ними. Причин несколько.

Право по своей природе несколько консервативно, нередко отстает от течения жизни. Мораль более динамична, активнее реагирует на изменяющиеся общественные отношения. Поэтому право и мораль могут по-разному оценивать одни и те же факты реальной действитель­ности.

Примером подобного противоречия может служить совре­менная ситуация с частной собственностью на землю в России. Законодательное закрепление (ч. 2 ст. 9 Конституции РФ), фор­мирование института частной собственности на землю фактически не принимаются определенными слоями российского общества. Имеются в виду те слои общества, которые в советский период были воспитаны на ценностях коллективистской морали. Следо­вательно, «нечто позволительное с точки зрения права может быть чем-то таким, что моралью осуждается».

В соответствии с общим принципом о том, что в основе права лежит мораль, предпочтение при столкновении права и морали должно отдаваться все же моральным тре­бованиям как более прогрессивным.

Следует, однако, отметить, что ошибочным будет представление, будто сугубо правовые отношения можно решить иными социальными нормами (например, моралью), также как и право должно регулировать отношения, не попадающие в его поле воздействия. Подобное моральное правопонимание неизбежно деформирует существо не только права, но и морали, поскольку морализация права неизбежно сопровождается юридизацией морали.

В условиях развитости, самостоятельности и отдифференцированности друг от друга различных совокупностей социальных норм именно правовой принцип согласования их совместного бытия и действия способен придать этому разнообразию социальных норм (и регуляторов) определен­ное системное единство.

2.7. Анализ соотношения права и других социальных норм

Исторически первым источником права, регулировавшим от­ношения в период становления государства, был правовой обычай. Правовой обычай – это правило, признанное и санкционирован­ное государством. Речь идет об обычном праве, сопряженном с записью обычаев родового строя.

Почему для права наличие письменной формы является столь важным? Дело в том, что этот текст доступен для ознакомления населению, на него можно сослаться в обоснование своих прав и т.д.

Как видно, санкционирование обычаев государством осуще­ствляется двумя путями. Во-первых, путем фактического приз­нания государством тех или иных обычаев в качестве обязатель­ных и вынесения на их основе определен­ных решений государственными органами. Во-вторых, путем от­сылки законов к тем обычаям, которые согласуются с политикой государства, с нравственными основами образа жизни.

Природа правового обычая характеризуется следующими осо­бенностями. Он, как правило, носит локальный характер, т.е. применяется в рамках отношений сравнительно небольших групп людей, отличается определенностью правила, единообразным ха­рактером его соблюдения.

Обычаи или обыкновения политической жизни, торгового обо­рота, семейных или иных бытовых отношений в настоящее время имеют, хотя и в ограниченных пределах, юридическое значение во многих государствах.

Ведя речь о связи корпоративных норм и права, следует, преж­де всего, иметь в виду, что конституционные нормы, а также статьи Федерального закона «Об общественных объединениях» от 19 мая 1995 г. (ст. 4, 6, 17 и др.) корректируют нормы общественных объединений, «очерчивают» их рамки незыблемыми границами прав и свобод человека и гражданина.

Корпоративные нормы, со своей стороны, оказывают опреде­ленное содействие в регулировании отдельных видов обществен­ных отношений. Нормы уставов партий и других общественных объединений определяют, каким образом должно осуществляться это право, кто именно (съезд, конференция, центральный комитет) наделяется возможностью выдвигать кандидатов в депутаты, назначать чле­нов избирательных комиссий.

Поскольку основным политическим институтом в обществе является государство, постольку политические и правовые нормы органически свя­заны, нередко решают одни задачи.

Политические нормы могут отражать различные структурные уровни. Один уровень – это нормы организации политических институтов, политических процедур, процессов и др. Такие нор­мы, как правило, функционируют исключительно в сфере поли­тики. Другое дело – область государственной власти, ее формы, устройства, функционирования субъектов государства и т.д. На таком уровне политические нормы принимают правовую форму и могут рассматриваться в качестве политико-правовых. Предметное поле таких норм многообразно.

Нормы такого плана могут регламентировать деятельность го­сударства и других политических институтов как в пределах стра­ны, так и при осуществлении своих интересов на международной арене, во взаимоотношениях с другими суверенными государст­вами.

Как видно, политическая организация общества всегда опира­ется и на политические, и на правовые нормы, что позволяет го­ворить об их политико-правовой целостности, едином политико-правовом пространстве их деятельности.

На основе политико-правовых норм граж­дане могут оказывать существенное влияние на деятельность го­сударства и его органов, побуждать соответствующие структуры к поиску компромиссов. Это митинги, демонстрации, манифеста­ции, пикеты, выбор представительных органов власти и др.

Право и религия – это системные регуляторы общественной жизни прошлого и настоящего периода времени. Они способны взаимодополнять друг друга; направления деятельности людей на основе правовых и религиозных норм могут пересекаться. Общность и взаимоподдержка названных социальных регуляторов проявляется в следующем.

Во-первых, и право, и религия воздей­ствуют на один и тот же объект – поведение людей, основанное на их сознании и воле.

Во-вторых, в течение тысячелетий религия учит человека познавать религиозно-нравственные предписания – нормы, побуждающие повино­ваться таким установкам, как «относись к другому как к самому себе», «не лжесвидетельствуй», «не укради» и др. Регулярное со­блюдение таких норм людьми приводит к «переводу» их в индивидуальное сознание, предпосылку правомерного поведения, от­вечающего требованиям права и законности.

В-третьих, надо иметь в виду, что существует церковная и нецерковная религиоз­ность. Церковь – особый тип самоуправляемой религиозной ор­ганизации. Она объединяет единоверцев на основе общности вероучения и противопоставляет их иноверцам. В действительнос­ти, как подтверждает история, такие противостояния, основанные на религиозных убеждениях, например, свойственных религиоз­ному экстремизму, могут принимать крайние формы. Очевидно, право в этом плане выступает значительным сдерживающим фактором, смягчает остроту противостояния, способствует достижению определенного согласия договорным цивилизованным путем.

ГЛАВА III. АНАЛИЗ ОСНОВНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ ПРАВОВОЙ МЫСЛИ

3.1. Сущность права

Как уже было отмечено выше, сущность права и его ценность понимались различными философско-правовыми учениями и школами по-разному.

Одними из фундаментальных теорий представления о праве являются идеи естественного права (так называемые классические теории естественного права). Эти идеи коренятся в древних представлениях о единстве социального и природного (естественного) порядка.

Теорию естественного права начали разрабатывать в Древней Греции софисты, Платон и Аристотель.

Аристотель в духе своего учения утверждал, что человеческие законы должны быть «естественными», то есть соответствовать законам природы. Законодательство, противоречащее законам природы, не имеет моральной и юридической силы. Аристотель писал: «Если писаный закон против нас, мы должны обращаться ко всеобщему закону, апеллируя к его большей честности и справедливости. Мы должны доказывать, что принципы справедливости вечны и неизменны и что всеобщий закон также не меняется, так как это естественный закон, а писаные законы меняются».

Однако такое изречение не вносит ясности по таким вопросам, где обозначены указанные вечный и естественный законы, кто и каким образом будет их применять, а также кто будет ставить под сомнение правильность писаного закона. Но вернемся к этому позже.

Идеи естественного права высказывались также в Древнем Риме Цицероном, стоиками и рядом видных юристов.

В наиболее систематичной форме эта теория была представлена в трудах великого средневекового мыслителя Фомы Аквинского. Он утверждал, что Бог создал все в этом мире с определенной целью. Мы должны с помощью разума понять божественный замысел и поступать в соответствии с ним, если мы хотим поступать правильно. Фома Аквинский различает четыре вида законов: вечный закон, естественный закон, божественный закон и человеческий закон.

Человеческий закон является производной от естественного закона.

Как и у предшественников Аквинского, здесь нет ясности в том, что же это за законы (вечный, естественный и божественный), где они изложены и как их применить. Такая трактовка носит субъективный характер.

Поясняя, что божественный закон определен в Библии, Аквинский не учитывает, что в мире христианство (а также сюда можно добавить иудаизм) является далеко не единственной религией, поэтому такое определение божественного закона однобоко.

Более поздний, более универсальный вариант теории естественного права возникает в XVII-XVIII веках. Это – теория естественных прав человека. Данный вариант теории естественного права был весьма влиятелен в эпоху Просвещения и оказал большое воздействие на идеологию американской и французской революций XVIII века.

Согласно концепции естественных прав человека, люди имеют определенные права, прежде всего, право на жизнь, свободу и собственность естественным образом, то есть просто в силу того, что они люди, и никакое государство не может отнять у них эти права. Если законы страны не признают естественных прав, значит – это не законы вообще, т.е. не имеют юридической силы.

По этому поводу существует знаменитое высказывание одного из отцов церкви, св. Августина: «Несправедливый закон – это не закон вообще. Моральность – это необходимое условие для законности. Соответствие некоторым требованиям морали – это часть определения самого закона».

Теория естественного права вызывает возражения по поводу того, что она смешивает мораль и право, которые просто суть разные вещи.

Фома Аквинский утверждал: «Закон есть не что иное, как повеление разума для общего блага, обнародованное тем, кто имеет попечение о сообществе… Человеческий закон имеет природу закона постольку, поскольку он причастен к правильному разуму. Если же он отклоняется от разума, он называется несправедливым законом и имеет природу не закона, но насилия… Такие законы суть скорее акты насилия, потому что, как говорит Августин, несправедливый закон, по-видимому, не является законом вообще».

Современный правовед Дж. Мерфи подчеркивает, что в любом обществе есть правила, которые явно являются законами и при этом морально нейтральны. Аквинат признает, что такие правила являются законами, но непонятно, до какой степени это признание совместимо с тем определением закона, которое он дает.

В отличие от создателей классических теорий естественного права современные сторонники данного направления не пытаются построить грандиозные философские и теологические доктрины и вывести из них то, каким должно быть право. Однако они разделяют традиционное для теории естественного права представление о том, что право и мораль неразрывно связаны. Эта связь, возможно, не настолько сильная, как считали теоретики классических систем естественного права, но существуют логические и концептуальные связи между правом и моралью, и мы не можем понять, что такое право, не обращаясь к понятиям нравственности.

Даже сам Г. Харт, крупнейший из позитивистов современности, сделал некоторые уступки теории естественного права. Он выдвинул идею минимального содержания естественного права в любой правовой системе. Право и мораль занимаются (хотя бы отчасти) одними и теми же проблемами.

Юридический позитивизм возникает как реакция на классическую теорию естественного права. Его исходная идея – резко выраженное различие между правом и моралью. Основоположниками юридического позитивизма явились англичане Джереми Бентам и Джон Остин.

Остин заявил, что философия права имеет две важные, но различные задачи. Он провел границу между аналитической юриспруденцией и нормативной юриспруденцией. Аналитическая юриспруденция занимается безоценочным анализом понятий и структуры права. Нормативная юриспруденция включает в себя оценку, критику права и делает утверждения о том, каким право должно быть. Это разграничение двух разделов юриспруденции подразумевает, что вся концепция Остина основана на отрицании теории естественного права.

По теории естественного права, право есть право только в том случае, если оно соответствует некоторым нормативным стандартам, если оно такое, каким ему предписано быть, а не справедливый закон – это не закон вообще.

Право, установленное человеческими властями, называется позитивным правом, поэтому и название данной группы теорий – юридический позитивизм.

Теорию Остина часто называют командной теорией права, потому что он делает понятие команды (повеления) главным в своей концепции закона. Его теория проста и элегантна. Все сложные особенности правовых систем она объясняет с помощью нескольких простых понятий – «желание», «санкция», «угроза», «привычка» и т.д.

Г. Харт указывает на ряд серьезных недостатков теории права как приказов, подкрепленных угрозами. Во-первых, такая модель имеет больше сходства с уголовным законодательством. Во-вторых, есть другие области права, где аналогия с приказами и угрозами совершенно не работает.

И, в-третьих, командная теория Остина либо искажает, либо не может объяснить две фундаментальные особенности правовых систем, а именно: «преемственность законодательной власти и сохранение законов в течение долгого времени после того, как законодатель и те, кто обычно ему подчинялся, отошли в мир иной».

Главная причина провала теории Остина в том, что теория не включает самого главного понятия – понятия «нормы», или «правила».

Харт разграничивает два типа правил. Правила первого типа, которые можно назвать базовыми или первичными правилами, требуют от людей совершать или не совершать те или иные действия, независимо от желания людей.

Правила второго типа обеспечивают возможность что-либо делать, вводить новые первичные правила, отменять, изменять или контролировать функционирование старых.

Правила первого типа налагают обязанности; правила второго типа дают полномочия (правила правил).

Основную идею Харта можно выразить так: право – это сочетание первичных и вторичных правил. Иными словами, право – это система правил.

Теория Харта – весьма глубокая и убедительная теория, и многие увидели в ней окончательный ответ на вопрос о том, что такое право. Однако некоторые критики остались не согласны и с теорией Харта. Они считают, что даже самый лучший вариант юридического позитивизма все равно искажает сущность права.

В ответ на теории юридического позитивизма возникло направление юридического реализма. Это направление, наиболее видными представителями которого были Оливер Венделл Холмс, Джером Франк и Карл Ллевеллин, встало в оппозицию как к теории естественного права, так и к юридическому позитивизму и предложило новый взгляд на то, что такое право.

В духе прагматистского подхода американские реалисты полагали, что юридическая теория конца XIX века оторвалась от жизни. Они считали, что для того, чтобы понять сущность права, нужно обратиться не к абстрактным теориям, а к реальным судебным процессам.

Согласно Г. Харту, право есть система правил. Реалисты, однако, полагали, что судебные дела не могут рассматриваться как процесс применения правил. Если бы право было списком правил, тогда судебные дела смог бы решать и компьютер.

Тем не менее, реалисты признавали, что юридические нормы существуют и влияют на принятие решений, но они (нормы) – всего лишь один из факторов, влияющих на поведение судей. Необходимо открыто провозгласить, что при вынесении судебных решений некоторые внеправовые факторы обязательно должны приниматься во внимание.

Проанализировав указанные теории, приходим к выводу, что право выражает естественные права человека (теории естественных прав), является совокупностью системы правил, регулирующих общественные отношения (юридический позитивизм), при разрешении сложных судебных дел может апеллировать ко внеправовым факторам.

Таким образом, вопрос соотношения права и закона можно свести к простой формуле: право есть сумма естественных прав и совокупности системы правил, выраженной в законодательстве.

Проблема различения права и закона, например, у Канта выражена в контексте соотношения морали и права. Как уже было отмечено, данное решение проблемы неизбежно деформирует существо не только права, но и морали, поскольку морализация права неизбежно сопровождается юридизацией морали.

Выдающийся русский юрист и философ права Б.Н. Чичерин выступает против смешения права и нравственности, за их трактовку в качестве самостоятельных начал, хотя юридический закон имеют общий источник – признание человеческой личности.

«Право, – подчеркивает он, – не есть только низшая ступень нравственности, как утверждают морализирующие юристы и философы, а самостоятельное начало, имеющее свои собственные корни в духовной природе человека. Эти корни лежат в потребностях человеческого общежития».

В плане взаимодействия права и нравственности Чичерин отмечает, что «нравственность служит иногда восполнением права».

Однако в нашей современной действительности указанное восполнение не имеет законного характера, т.е. государство не признает регулирования общественных отношений социальными нормами легитимным.

Мораль и право есть разные понятия, хотя право является производной от морали, а мораль и другие социальные нормы по отношению к праву – источником.

Сходной чертой как права, так и других социальных норм, является их совместное стремление к свободе, справедливости.

«Справедливым, – пишет Чичерин, – считается то, что одинаково прилагается ко всем. Это начало вытекает из самой природы человеческой личности: все люди суть разумно-свободные существа, все созданы по образу и подобию Божьему и, как таковые, равны между собою».

Тем не менее, достичь справедливости можно не только посредством права, и право нужно понимать не как цель, а лишь как средство для достижения справедливости.

Один из современных сторонников теории естественного права Энтони Д’Амато в своей статье «О связи между правом и справедливостью» писал: «Справедливость, утверждаю я, это то, для чего существует право; справедливость – это то, что должны реализовать юристы… Право – это не более чем набор инструментов… Мы не должны забывать, что законодательство само по себе не может решить человеческие проблемы. Как и любой другой инструмент, закон может облегчить решение данной проблемы. Но мы не можем ожидать от закона, что он скажет нам, как эта проблема должна быть решена».

Выдающийся русский социолог, правовед и мыслитель Богдан Александрович Кистяковский выступал в защиту права как одной из важнейшей ценности: «Но духовная культура состоит не из одних ценных содержаний. Значительную часть ее составляют ценные формальные свойства интеллектуальной и волевой деятельности. А из всех формальных ценностей право, как наиболее совершенно развитая и почти конкретно осязаемая форма, играет самую важную роль».

Неверным будет представлять себе право только как силу, принуждение. Русский юрист П.Г. Редькин замечает: «Это совершенно гармонирует с тою общей мыслью, что все действительно разумно, как и все разумное действительно. Но таким образом оправдывается всякое неправо, всякая неправда и несправедливость».

Право и другие социальные нормы выполняют свои, присущие только данному виду нормы, функции.

Другими словами, нельзя говорить о ненужности права вообще, также как нельзя утверждать, что право обладает наивысшей ценностью.

Переоценка значимости права ведет к таким негативным последствиям, как излишний формализм при регулировании общественных отношений как со стороны общества, так и со стороны государства. Получается так называемая вторая модель политического сообщества – сообщества правил, сформулированная Р. Дворкиным. В таком обществе люди сознательно принимают обязанность подчиняться принятым правилам, но они полагают, что их политические обязанности исчерпываются содержанием этих правил. Они воспринимают эти правила как компромисс между антагонистическими интересами или взглядами. Как в случае с заключением контракта, когда каждая сторона старается получить как можно больше и дать как можно меньше, нет никаких оснований полагать, что согласие сторон распространяется на что-либо еще, помимо того, что они открыто приняли. Другими словами, монополия права при регулировании общественных отношений воспитывает общество эгоистичных индивидуалистов, относящихся к своим обязанностям лишь формально.

Недооценка значимости права с одной стороны может привести к диктатуре, тирании, о чем видно на примере нацистской Германии или СССР в период правления Сталина, либо к анархии и развалу государства.

Поэтому важно будет сформулировать правильное соотношение между правом и социальными нормами при регулировании общественных отношений.

В современном мире практически во всех демократических государствах наблюдается явный дисбаланс в соотношении права и социальных норм при решении государственных, а главное общественных задач, с явным перекосом в сторону права. Законодательно не закреплено, что социальные нормы могут регулировать общественные отношения наряду с правовыми нормами даже в тех областях, которые сейчас регулируются только нормами права. Социальным нормам отведена малозначимая роль.

Как показано выше, завышение или занижение роли права негативно отражается в обществе. Почему же допускается небрежное отношение к морали, нравственности и религии? Почему решения, принимаемые на основании указанных норм, не признаются государством как законные?

Ведь при занижении роли социальных норм в обществе происходят те же изменения, что и при завышении роли права. В таком обществе витает дух формализма, а духовно и морально оно нищает.

О большей эффективности социальных норм в регулировании общественных отношений писали многие философы и мыслители. Аристотель предлагал апеллировать ко всеобщему (неписаному) закону, «если писаный закон против нас», юридические реалисты утверждали, что законодательство всегда неполно и содержит момент неопределенности, тогда как полнота и определенность недостижимы и нежелательны – жизнь меняется, возникают новые ситуации, не укладывающиеся в существующее законодательство.

Кистяковский писал: «Но вообще законодателям свойственно переоценивать имеющееся в их распоряжении орудие воздействия на жизнь. Впрочем, и умеренность в законодательных мероприятиях иногда не помогает, так как часто даже наиболее осторожно и осмотрительно формулированные законы не могут справиться с жизнью; это бывает в тех случаях, когда жизненные отношения развиваются в противоположном направлении, нежели то, которое предписывается законом. Тогда не жизнь приспособляется к закону, а наоборот, закон приспособляется к жизни».

Отсюда видно, что неписаный закон, живое право (социальные нормы) быстрее, динамичнее приспосабливается к изменяющимся жизненным реалиям, нежели право формальное (законодательство). Зачастую посредством применения живого права можно достичь настоящей, живой справедливости. Соответственно формальное право в лучшем случае может достичь формальной справедливости.

«…надо признать фикцией отождествление права, заключающегося в правовых нормах, с правом, осуществляющимся в жизни в правовых отношениях и в индивидуальных правах и обязанностях».

Тем не менее, важным остается и тот факт, что и завышение роли социальных норм также приведет к негативным результатам, так как нормы морали, нравственности и религии, особенно в многонациональном и многоконфессиональном государстве, у разных социальных групп разные, чего не наблюдается у норм права, которые едины для всего населения конкретного государства.

Отсюда следует вывод, что необходимо вдумчиво и последовательно привести в гармонию регулирование общественных отношений посредством права формального и права живого.

3.2. Правовая система

Современное законодательство многих развитых демократических государств стремится регулировать практически все общественные отношения. Эта тенденция имеет историческое происхождение и действует еще со времен зарождения и укрепления государственности.

Однако в современных условиях, когда факт существования государства практически неоспорим, можно задаться вопросом, а есть ли необходимость продолжать регулировать позитивным правом все правовые стороны бытия, или есть этому альтернатива?

В силу отставания законодательства от движения истории и ее требований в жизни постоянно и неизбежно возникают конфликты между старым порядком и новыми прогрессивными стремлениями. «Из этих конфликтов, – поясняет Новгородцев П.И., – и зарождается обыкновенно естественное право как требование реформ и изменений в существующем строе».

Н.П. Загоскин, показывая первостепенную роль обычного права (социальных норм) писал: «Отношения юридической жизни всякого народа далеко не исчерпываются… писаным правом; наряду с последним в жизни всякого народа действуют также нормы права неписаного, … твердо и неизменно живущего в народной памяти. Совокупность подобных норм неписаного права, действующего в среде известного народа, составляет обычное право его».

В связи с различными ценностными установками, мировоззрением, моралью, нравственностью, традициями и пр., учитывая при этом мощный характер давления писаного права с присущей ему детализацией в регулировании, в многонациональном и многоконфессиональном государстве позитивное право не может эффективно справляться со своими задачами, так как в любом случае писаный закон будет конфликтовать с законами неписаными. Возможно, именно поэтому Салтыков-Щедрин высказывался, что суровость российских законов смягчается необязательностью их исполнения, потому как «… обычай так могущественен в юридическом быту, что, пожалуй, выведет из употребления закон, направленный против его применения».

Соловьевым В.С. признается высокая оценка роли и значения юридического закона именно как общепризнанного и безличного определения права и должного равновесия между частной свободой и благом целого.

В русле такого правопонимания Соловьев выделяет три непременных отличительных признака писаного закона: его публичность, конкретность, реальную применимость. Определяя конкретность закона как выражение в нем норм об особых, определенных отношениях в данном обществе, а не каких-то отвлеченных истин и идеалов, Соловьев критикует законы, предписывающие воздерживаться вообще от пьянства, быть благочестивым, почитать родителей и т.п., и отмечает, что «такие мнимые законы представляют собою лишь неубранный остаток от древнего состояния слитности или смешанности нравственных и юридических понятий».

Итак, позитивный закон должен быть кратким, ясным, морально абстрактным. Основные писаные законы должны содержать в себе принципы права, характеризующие правовую систему государства. Прочих писаных законов, имеющих некоторое моральное содержание, не должно быть много, и регулировать общественные отношения должны такие законы несколько абстрактно, не в даваясь в детали и не пытаясь проанализировать все правовые стороны человеческого бытия.

Необходимо учесть, что в правовую систему обязательно входят законы, не имеющие никакого морального содержания. Такие законы регулируют некоторую часть общественных отношений детально, но не противоречат основным принципам правовой системы государства.

Как уже отмечено выше, у разных социальных групп разное правовое мировоззрение. Однако, опять же, у каждой социальной группы есть сходные моменты, общие представления обо всех сторонах государственно-правового бытия. Рассмотрим, что может объединять все социальные группы.

Ш. Монтескье писал: «Я начал изучать людей и нашел, что все бесконечное разнообразие их законов и нравов не вызвано единственно произволом их фантазии. Я установил общие начала и увидел, что частные случаи как бы сами подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие и всякий частный закон связан с другим законом или зависит от другого, более общего закона».

Дж. Финнис в книге «Естественное право и естественные права» (Оксфорд, 1980) писал, что «все человеческие общества демонстрируют заботу о ценности человеческой жизни; … расценивают продолжение рода как благо, … демонстрируют заботу об истине… Человеческие существа в детстве могут выжить, только если о них заботятся, и они живут в обществе, которое распространяется за пределы нуклеарной семьи… отдают предпочтение ценностям сотрудничества, … ценят справедливость внутри групп… Все имеют концепции «моего» и «твоего», собственности и взаимности… Все обращаются с телами умерших членов группы в соответствии с традиционными ритуалами… Все демонстрируют внимание к силам или принципам, считающимися сверхчеловеческими; в той или иной форме религия универсальна».

В большинстве своем нравственные установки даже у разных социальных групп примерно одинаковы. Любое общество имеет не только политическую, но и общую нравственную систему. Если члены не будут разделять фундаментальные нравственные ценности, оно распадется. Патрик Девлин в своей лекции (The Enforcement of Morals. – Oxford: Oxford University Press, 1965) сообщает, что: «общество означает сообщество идей; без разделяемых людьми идей о политике, морали и этике ни одно общество не может существовать… Если мужчины и женщины попытаются создать общество, в котором нет фундаментального согласия о том, что есть добро и зло – эта попытка провалится; если общество было построено на согласии всех, и это согласие исчезает – общество разрушится».

Однако не следует понимать, будто государство законодательно устанавливает такую нравственную систему. Только благодаря его мудрой политике она самостийно разовьется в обществе, основанная, прежде всего, на уважении к этому государству, его законам, суду, органам власти и пр.

Поэтому основные писаные законы должны содержать лишь общие нормы, приемлемые всем гражданским обществом. Детально же регулировать общественные отношения будут нормы социальные.

Каким образом это будет происходить?

Во-первых, то, что социальные нормы могут наравне с писаным правом регулировать общественные отношения, должно быть признано в основном писаном законе государства.

Во-вторых, социальные нормы не должны противоречить основным принципам права данной правовой системы.

Социальные нормы определенной социальной группы будут регулировать общественные отношения в рамках данной группы, другими словами эта группа будет жить по своим неписаным законам: морали, нравственности, вере и обычаям, которые, как уже сказано, не должны противоречить правовым принципам и основным установкам правовой системы государства.

Гражданское общество в таком случае будет стихийно поделено на разнообразные социальные группы. В рамках определенной группы будут действовать единые правила поведения, как правовые, так и социальные. Даже один из ведущих апологетов юридического позитивизма Г. Харт писал, что «только небольшое сообщество, тесно связанное узами родства, общими чувствами и верованиями и помещенное в стабильную среду, может успешно обходиться одними первичными правилами».

3.3. Судебная система

Для того, чтобы правовые и социальные нормы имели возможность параллельно регулировать общественные отношения, судебная система государства должна быть представлена в несколько ином виде. К существующей судебной системе необходимо добавить суды социальных групп, решения которых будут признаваться государством в установленном в основном писаном законе порядке. Рассмотрим, как будут совместно функционировать суды государственные и социальные.

Конституцией Российской Федерации провозглашается (ч.1 статьи 118), что «правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом».

Федеральным конституционным законом от 31.12.1996 года № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» установлено, что «судебная власть в Российской Федерации осуществляется только судами в лице судей и привлекаемых в установленном законом порядке к осуществлению правосудия присяжных, народных и арбитражных заседателей. Никакие другие органы и лица не вправе принимать на себя осуществление правосудия».

Таким образом, никто, кроме государственного суда, не вправе принимать на себя осуществление правосудия.

Как было показано выше, монопольное регулирование общественных отношений, а равно и разрешение судебных споров и конфликтов посредством только норм права не всегда эффективно, и восстановление справедливости достигается далеко не во всех случаях. Тем более, что зачастую наказание, например, подразумевает за собой не восстановление справедливости, а восстановление нарушенного права, что говорит о завышенном восприятии роли права. То есть в этом случае оно подменяет собой справедливость, а ведь право всего лишь средство для ее достижения.

При нынешнем всеохватном регулировании общественных отношений правом предполагается, что судьи выносят решения в соответствии только с нормами права.

Законодательство, с точки зрения юридических реалистов, всегда будет неполно, оно содержит момент неопределенности. В таких условиях, а иногда и противоречивости законодательства, судьи нередко приходят к решениям интуитивно, и лишь задним числом придают им вид результатов рационального мыслительного процесса. Конечно же, российским судьям не предоставлено такого законотворческого права, как судьям англо-американской системы, поэтому проблема противоречивости и неполноты отображается в российской судебной системе в большем объеме.

В реальной жизни на решение судьи могут влиять различные внеправовые факторы, в том числе психология судьи, его система ценностей как человека и гражданина, неосознаваемые предпочтения и предрассудки.

Традиционный взгляд на судью как на изолированного индивидуума должен быть оставлен. «Не надо никогда забывать того, что судья – член и всего общества, и той или иной социальной группы и что, следовательно, вся его деятельность подчинена различным общественным влияниям».

Оригинальное решение данной проблемы предложено американским философом Рональдом Дворкиным. Он предлагает судьям при принятии решений апеллировать не к самим правилам, а к ценностям той правовой системы, в рамках которой суд действует.

Дворкин называет апелляцию к общим нормам справедливости или честности апелляцией к принципам, и он указывает, что принципы отличаются от правил. Правила подразумевают «все или ничего». Принципы же не подразумевают «все или ничего», «да или нет», а работают совершенно по-другому. Они могут на полном основании приниматься во внимание и противоречить друг другу при рассмотрении одного и того же дела. Это, однако, не означает, что дело должно быть решено на основании одного из принципов, а остальные должны быть отброшены или изменены.

Неизменная формулировка принципа может иметь значение во многих делах, но оказаться решающей только в некоторых из них. Дворкин называет это качество (сущностное для принципов и не свойственное для правил) весом. То есть при принятии решения по конкретному делу судья «взвешивает» принципы, и на основании того принципа, который в данном деле «весит» больше, и будет принято решение.

Те принципы, которые «проигрывают» в одном деле, не отбрасываются и не изменяются (в отличие от правил), так как значение каждого принципа остается неизменным, даже если в данном конкретном случае он перевешивается другими принципами. Каждый принцип, будь он «победителем» или «проигравшим», в следующий раз может снова, в целости и сохранности, ничуть не изменившись, «вступить в битву».

Роль судьи в том, чтобы стремится разработать совершенно цельную теорию права и на основе ее вынести решение, которое будет, во-первых, находится в наибольшем соответствии с имеющимися юридическими материалами, т.е. существующим законодательством, и, во-вторых, представить право в наилучшем свете, в смысле морального и политического совершенства, выражающегося в либеральных ценностях справедливости, честности, равенства, правильного судебного процесса и индивидуальных прав.

Итак, судья отталкивается от принципов правовой системы, законодатель действует во имя общего блага. Судья, действуя в рамках принципов, также должен учитывать возможные последствия своих решений и принимать то, которое более всего способствует общественному благу.

Заманчиво звучит высказывание другого современного сторонника теории естественного права Энтони Д’Амато, который считал, что судьи должны решать дела согласно справедливости, а не согласно законам.

В рамках всей судебной системы государства это осуществить невозможно хотя бы потому, что понятие справедливости все же у различных сообществ, составляющих гражданское общество, разное. Если принудить общество к тому, чтобы оно принимало справедливость одинаково, да еще и написать основные положения ее на бумаге, то это будет тот же позитивный закон.

Однако мысль Д’Амато интересна, если дело будет решать социальный суд однородной по своему юридическому мировоззрению социальной группы.

Социальная группа формируется стихийно. Объединяющим фактором может быть родство, место жительства, место работы или какой-либо другой деятельности и т.п.

В определенной социальной сообщности (группе) всегда есть неформальные лидеры, как правило, умудренные опытом и жизнью люди. Указанные лидеры публично решают дела группы; принимают такое решение, которое соответствует комплексу социальных норм, принятых в этой группе: обычное право, вера, традиции, нормы морали, нравственности и пр. Принятое решение не должно противоречить принципам правовой системы государства и основным правовым установкам.

Решение такого суда обязательно для членов группы. По желанию любая из сторон судебного спора может обратиться в государственный суд, который будет выступать вышестоящей инстанцией для суда группы. Принятое государственным судом решение подлежит обязательному исполнению.

Возможно наличие иерархии судов групп с однородными социальными нормами. Тогда вышестоящей инстанцией будет являться суд межгрупповой.

В случае если спор возник не между членами одной группы, а между членами разных групп, причем имеющих различные юридические взгляды и социальные нормы, то также формируется межгрупповой суд, состоящий из лидеров обеих сторон конфликта. Если прейти к консенсусу не удается, стороны обращаются в государственный суд. В государственном суде необходимо предоставить возможность лидерам конфликтующих групп выступать в качестве присяжных заседателей.

Для примера рассмотрим основные подходы разрешения споров и конфликтов на основе обычного права. Семенов Ю.И. считал следующим образом: «Обычное право непосредственно не представляет собой совокупности норм, отклонение от которых считается преступлением или проступком. Исходным в обычном праве является понятие ущерба, который члены одной человеческой группы причиняют членам другой. Нанесение ущерба рассматривается потерпевшей стороной как нарушение справедливости. В результате между вовлеченными сторонами возникает вражда. Суть обычного права заключается в том, чтобы предотвратить вражду, т.е. добиться примирения сторон. Это можно сделать только путем восстановления справедливости. Нормы обычного права диктуют способы прекращения вражды, т.е. методы восстановления нарушенной справедливости. Один способ – причинение виновной стороне точно такого же ущерба, второй – возмещение ущерба».

Итак, на примере такой социальной нормы, как обычай, видим, что справедливость считается нарушенной не за преступление какой-либо социальной нормы (обычая), а за конкретный негативный результат, получаемый в результате такого нарушения, т.е. имеет место наличие ущерба. Причинение ущерба в ответ или его возмещение приведет к восстановлению нарушенной справедливости. Также в ходе решения спора применяются такие установки, как «судить по человеку», решать дело мировой, делить «грех пополам» и пр. В русском обычном праве главная задача при разрешении спора – примирение сторон, а не восстановление права ради абстрактного торжества права.

Социальные нормы, действующие в рамках группы, обязательны для исполнения всеми ее членами. Если кто-то отказывается соблюдать эти внутренние нормы, то на него будет осуществляться групповое давление с той целью, чтобы субъект вернулся к соблюдению нормы. Формы давления или критики могут быть различными в зависимости от ценности нарушенной нормы.

В философии права известно направление, именуемое юридическим патернализмом, выраженный в принципе ограничения свободы, который оправдывает принуждение со стороны государства для защиты индивидов от нанесения вреда себе, или для того, чтобы способствовать их благу, хотят они того, или нет.

Очевидно, что определенную долю заботы возьмет на себя социальная группа. Есть такие области жизненного бытия, куда государству нет необходимости вмешиваться. Однако возникает другая проблема – степень воздействия группы на конкретного ее члена. Предполагаю, что здесь все зависит от нравственного уровня развития группы, которая должна разумно использовать имеющиеся у нее властные полномочия и признавать индивидуальность каждого ее члена. Человек в группе должен чувствовать себя одновременно и как личность, и как частица большого организма.

Тем более, что законодательно любому человеку, любой семье должна быть предоставлена возможность выйти из группы и жить отдельно, непосредственно подчиняясь только нормам писаного права.

Итак, социальную группу можно охарактеризовать следующими чертами:

1) Члены группы непосредственно осуществляют всю полноту власти, устанавливают для себя правила поведения, сами обеспечивают их исполнение и сами привлекают нарушителей установленного порядка к ответственности.

2) Повседневное управление делами группы осуществляет избранный лидер группы, который в любой момент может быть заменен.

3) К нарушителям порядка применяется принуждение, однако никаких специальных органов (правоохранительных, карательных) для этого нет. Принуждение исходит от всей группы.

При достаточно высоком нравственном уровне развития группы она может быть наделена правом осуществлять некоторые государственные функции, например, сбор налогов, отправка призывников в армию и пр.

Некоторые функции, такие как проведение дознания и следствия и т.п., могут проводить специальные государственные органы.

Государство, в свою очередь, имеет право вмешиваться в жизнь группы, если там имеют место быть явные нарушения принципов правовой системы и основных установок государства. Если нарушения устранить не удается, то такая группа лишается каких-либо властных полномочий.

Такая система взаимодействия государства и общества даст народу, практически каждому ее человеку, самостоятельно решать дела, касающиеся индивида и его окружение. Формальные избирательное право, право участвовать в демонстрациях и т.п. мало что дают обывателю, а предложенная выше система способствует более полному самовыражению общества и составляющих его групп.

Только сильное гражданское общество способно противостоять деспотии и тирании «демократического» государства. «Только имея дело с управомоченными лицами, могущими предъявлять правовые притязания к самому государству, государственная власть оказывается вынужденной неизменно соблюдать законы».

Последовательно наделяя гражданское общество властными полномочиями, можем в результате получить настоящее правовое государство, уважаемое народом, и сильное, достаточно самостоятельное общество.

3.4. Проблемы подчинения закону

Развитое гражданское общество, отдельные социальные группы его рано или поздно задаются вопросом: «Почему мы вообще должны подчиняться законам этого государства?». Любая социальная группа, имея какой-либо объем властных полномочий, либо желающая их получить, в силу своих причин может отказаться подчиняться законам государства вплоть до требования полного суверенитета.

Существует три распространенных способа обосновать долг повиноваться законам. Концептуальное обоснование (закон есть закон, поэтому его необходимо исполнять), консеквенциалистское обоснование долга (повиновение или неповиновение закону в зависимости от конечного результата – благо или несчастье), контрактарное обоснование (долг повиновения возникает на основе соглашения, явного или неявного).

Рассмотрим вкратце ряд теорий.

Теория философского анархизма утверждает, что какой-либо нравственной обязанности повиноваться закону не существует. Наиболее серьезное обоснование этой точки зрения было дано Робертом Полом Вулфом в его книге «В защиту анархизма» (Нью Йорк, 1976).

Теории естественного права о правовых обязанностях использует концептуальное обоснование долга повиноваться закону. Закон есть закон, поэтому ему необходимо подчиняться. Исключение составляют крайне несправедливые законы.

Проблему повиновения закону с точки зрения юридического позитивизма можно сформулировать словами умеренного позитивиста Джереми Бентама: «повиноваться пунктуально, критиковать свободно».

Теории общественного договора пытаются показать, что государство имеет право управлять нами, и мы должны подчиняться его законам потому, что мы согласились на это.

Ключевая идея утилитаризма заключается в том, что морально правильно то действие, которое в данной ситуации приносит наибольшее количество пользы. По-другому данный принцип можно сформулировать так: когда у нас есть выбор между различными действиями (между разными вариантами государственной политики и т.д.), мы должны выбрать то, которое будет иметь наилучшие последствия для всех, кого оно касается. Утилитаризм является одной из консеквенциалистских теорий.

Полагаю, что наиболее приемлемая теория сформулирована Р. Дворкиным. Решение проблемы подчинения законам государства у него опирается на понятия сообщества, или братства. Он утверждает, что политические обязательства – это разновидность так называемых «ассоциативных обязательств».

Ассоциативные обязательства – это особые обязательства, связанные с членством в какой-либо биологической или социальной группе (семья, друзья соседи).

Большинство людей согласится, что они имеют обязанности перед семьей просто в силу членства (хотя мы и не выбирали себе родителей и не просили рожать нас на свет). Такие обязательства очень важны: для большинства людей долг перед членами семьи, друзьями, коллегами по работе – едва ли не самая важная обязанность.

Ассоциативные обязательства распространяются только на членов группы. Они не добровольны, не основаны на нашем согласии.

Подлинные ассоциативные обязательства возникают внутри настоящих сообществ, внутри которых члены группы выражают не просто заботу, а равную заботу обо всех членах; «ничья жизнь не является более важной по сравнению с жизнями других».

Важнейшим условием он считает взаимность – такие отношения, когда «друзья или семья, или соседи не договариваются в деталях об обязанностях в этих формах организации», но демонстрируют «примерно равную заботу» друг о друге

Ассоциативные обязательства позволяют Дворкину обосновать политические обязательства, возникающие только в рамках истинного политического сообщества, так называемого сообщества принципов, в котором «его коллективные решения – это не голое насилие, а нечто, что мы имеем обязанность исполнять во имя братства».

Дворкин выделяет три вида политических сообществ. В первом случае люди рассматривают свое сообщество как сообщество де-факто, как историческую и географическую случайность, а не настоящее «ассоциативное сообщество».

Вторая модель – это «сообщество правил», в котором люди сознательно принимают обязанность подчиняться принятым правилам и делают это не только из стратегических соображений. Но они полагают, что их политические обязанности исчерпываются содержанием этих правил.

Третья модель – «сообщество принципов». Дворкин пишет, что «люди являются членами подлинного политического сообщества, когда их судьбы связаны настолько крепко, что они признают, что управляются общими принципами, а не просто правилами, принятыми как политический компромисс».

Такая модель делает обязанности гражданина особыми: каждый гражданин уважает принципы честности и справедливости, воплощенные в политических учреждениях его сообщества и, возможно, отличающиеся от таковых в других сообществах. Эта модель делает данные обязанности полностью личными: она велит, чтобы никто не был покинут, что мы все вместе в политике, что бы нас не ожидало. Забота, которую она выражает, не поверхностная, но подлинная и глубокая. Она начинается с политики и проходит сквозь законодательство, решения судов и поддержание правопорядка. Она стремится к равенству: ее понимание целостности основано на том, что каждая личность так же ценна, как и любая другая, что к каждому следует относиться с равной заботой.

Когда люди начинают проявлять истинную заботу о других, уважать иные точки зрения, когда люди отвечают за свои поступки и слова, тогда возникает настоящее гражданское общество.

Когда государство начинает уважать свой народ, соблюдает свои собственные законы и неписаные законы общества, тогда возникает настоящее правовое государство. Авторитет такого государства в глазах народа будет непререкаем. Проблема подчинения закону исчезнет сама собой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С тех пор, как зародилась философско-правовая мысль и по настоящее время к праву относятся по-разному, чем и определяется наличие диаметрально противоположных взглядов признания ценности права.

С одной стороны, право признается важнейшей социальной ценнос­тью, одним из основных (если не главным) фактором организации и развития общества. С другой стороны, наоборот, характерно открыто отрицательное, скептическое или безразличное отноше­ние к праву, неверие в его социальный потенциал, т.е. то, что обоб­щенно называют юридическим нигилизмом.

К первому подходу можно условно отнести такие направления правовой мысли, как юридический позитивизм, выработавший доктрину юридического мировоззрения.

Юридический нигилизм свойственен марксистскому учению, анархизму, славянофильству в России и пр.

Несколько более умеренно о ценности права высказываются теории естественного права, юридический реализм, историческая школа права (социологическое учение о праве).

Безусловно верно доктрина юридического мировоззрения трактует о том, что право является важнейшей социальной ценностью. Однако оно является далеко не единственной ценностью, которая признается (должна признаваться) государством и обществом. Ведь право, будучи продуктом юридической жизнедеятельности государства, является лишь инструментом, средством для достижения идей справедливости и свободы, а не самоцелью. Социальные нормы также преследуют цели, направленные на достижение идей справедливости и свободы.

Также верно высказывание противоположной стороны (например, славянофилов) о высокой значимости социальных норм (духовности, морали, нравственности, обычаев) в регулировании общественных отношений. Однако нельзя пренебрегать правом вообще, либо отвергать его полностью, не стоит смешивать понятийное содержание права и социальных норм, так как каждой из этих категорий отведено свое место в регулировании общественных отношений.

Переоценка значимости права ведет к таким негативным последствиям, как излишний формализм при регулировании общественных отношений как со стороны общества, так и со стороны государства. В таком обществе люди сознательно принимают обязанность подчиняться принятым правилам, но они полагают, что их политические обязанности исчерпываются содержанием этих правил. Другими словами, монополия права при регулировании общественных отношений воспитывает общество эгоистичных индивидуалистов, относящихся к своим обязанностям лишь формально.

Недооценка значимости права, с одной стороны, может привести к диктатуре, тирании, с другой – к анархии и развалу государства.

В современном мире практически во всех демократических государствах наблюдается явный дисбаланс в соотношении права и социальных норм при решении государственных, а главное общественных задач, с явным перекосом в сторону права. Законодательно не закреплено, что социальные нормы могут регулировать общественные отношения наряду с правовыми нормами даже в тех областях, которые сейчас регулируются только нормами права. Социальным нормам отведена малозначимая роль.

Как показано выше, завышение или занижение роли права негативно отражается в обществе. Почему же допускается небрежное отношение к морали, нравственности и религии? Почему решения, принимаемые на основании указанных норм, не признаются государством как законные?

Ведь при занижении роли социальных норм в обществе происходят те же изменения, что и при завышении роли права. В таком обществе витает дух формализма, а духовно и морально оно нищает.

Завышение роли социальных норм также приведет к негативным результатам, так как нормы морали, нравственности и религии, особенно в многонациональном и многоконфессиональном государстве, у разных социальных групп разные, чего не наблюдается у норм права, которые едины для всего населения конкретного государства.

Право и социальные нормы – ценности равнозначные, поэтому необходимо стремится к уравниванию ценностного соотношения данных категорий. Важно помнить, что право и социальные нормы равнозначно необходимы для построения и функционирования правового государства.

Поиски опти­мальных вариантов сочетания правовых форм воздействия с регу­лятивными возможностями других социальных норм являются од­ной из центральных задач всей социальной политики.

Правовые и социальные нормы обладают некоторыми сходными чертами: выражают идеи человеческой справедливости и свободы; предполагают относительную сво­боду воли индивидов, что обеспечивает возможность сознательно­го выбора определенной позиции, принятия решения; включают меру требований общества к людям, меру воздаяния по заслугам в виде одобрения или осуждения; являются ценностными формами сознания и пр.

Различия у правовых и социальных норм следующие: социальные нормы появились задолго до правовых, право – производная от морали, нравственности и пр.; право – писаный закон, социальные нормы – неписаный; право регулирует (должно регулировать) гораздо меньший объем общественных отношений; право исходит от государства, мораль – от общества; социальные нормы появляются по мере необходимости, правовые – вводятся законодательным путем; правовым нормам свойственна четкая регламентация при регулировании общественных отношений, у социальных норм – абстрактный характер; за нарушение правовых норм следует санкция, исходящая от государства, за нарушение социальных – от общества.

Неписаный закон, живое право (социальные нормы) быстрее, динамичнее приспосабливается к изменяющимся жизненным реалиям, нежели право формальное (законодательство). Зачастую посредством применения живого права можно достичь настоящей, живой справедливости. Соответственно, формальное право, в лучшем случае, может достичь формальной справедливости.

Позитивный закон должен быть кратким, ясным, морально абстрактным. Основные писаные законы должны содержать в себе принципы права, характеризующие правовую систему государства. Прочих писаных законов, имеющих некоторое моральное содержание, не должно быть много, и регулировать общественные отношения должны такие законы несколько абстрактно, не в даваясь в детали и не пытаясь проанализировать все правовые стороны человеческого бытия.

Необходимо учесть, что в правовую систему обязательно входят законы, не имеющие никакого морального содержания. Такие законы регулируют некоторую часть общественных отношений детально, но не противоречат основным принципам правовой системы государства.

У каждой социальной группы есть сходные моменты, общие представления обо всех сторонах государственно-правового бытия. Любое общество имеет не только политическую, но и общую нравственную систему. Если члены не будут разделять фундаментальные нравственные ценности, оно распадется.

Основные писаные законы должны содержать лишь общие нормы, приемлемые всем гражданским обществом. Детально же регулировать общественные отношения будут нормы социальные.

Социальные нормы определенной социальной группы будут регулировать общественные отношения в рамках данной группы, другими словами эта группа будет жить по своим неписаным законам: морали, нравственности, вере и обычаям, которые не должны противоречить правовым принципам и основным установкам правовой системы государства.

Для того, чтобы правовые и социальные нормы имели возможность параллельно регулировать общественные отношения, судебная система государства должна быть представлена в ином виде. К существующей судебной системе необходимо добавить суды социальных групп, решения которых будут признаваться государством в установленном основным писаным законом порядке.

Решение такого суда обязательно для членов группы. По желанию любая из сторон судебного спора может обратиться в государственный суд, который будет выступать вышестоящей инстанцией для суда группы. Принятое государственным судом решение подлежит обязательному исполнению.

В случае если спор возник не между членами одной группы, а между членами разных групп, причем имеющих различные юридические взгляды и социальные нормы, то также формируется межгрупповой суд, состоящий из лидеров групп обеих сторон конфликта. Если придти к консенсусу не удается, стороны обращаются в государственный суд. В государственном суде необходимо предоставить возможность лидерам конфликтующих групп выступать в качестве присяжных заседателей.

В законодательстве должно быть предусмотрено, что любой человек (его семья) может выйти из группы и жить отдельно, непосредственно подчиняясь только нормам писаного права.

Отсюда решение проблемы наличия дозволений в праве: по умолчанию ко всем субъектам применяются правовые нормы. При заявлении субъекта об отношении его к какой-либо группе или организации, обладающей полномочиями осуществлять правосудие и управление, дело будет рассмотрено в соответствии с социальными нормами конкретной группы.

При достаточно высоком нравственном уровне развития группы она может быть наделена правом осуществлять некоторые государственные функции, например, сбор налогов, отправка призывников в армию и пр.

Государство, в свою очередь, имеет право вмешиваться в жизнь группы, если там имеют место быть явные нарушения принципов правовой системы и основных установок государства, вплоть до роспуска этой группы.

Такая система взаимодействия государства и общества даст народу, практически каждому ее человеку, право самостоятельно решать дела, касающиеся индивида и его окружение. Формальные избирательное право, право участвовать в демонстрациях и т.п. мало что дают обывателю, а предложенная выше система способствует более полному самовыражению общества и составляющих его групп.

Только сильное гражданское общество способно противостоять деспотии и тирании «демократического» государства.

Когда люди начинают проявлять истинную заботу о других, уважать иные точки зрения, когда люди отвечают за свои поступки и слова, тогда возникает настоящее гражданское общество.

Когда государство начинает уважать свой народ, соблюдает свои собственные законы и неписаные законы общества, тогда возникает настоящее правовое государство. Авторитет такого государства в глазах народа будет непререкаем.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативные акты:

1. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года. М., 2002.

2. Федеральный конституционный закон от 31.12.1996 года № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации». Принят ГД ФС РФ 23.10.1996. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 1. Ст. 1.

3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ. Принят ГД ФС РФ 24.05.1996. М., 2003.

4. Федеральный закон от 19.05.1995 № 82-ФЗ «Об общественных объединениях». Принят ГД ФС РФ 14.04.1995. // Собрание законодательства РФ. 1995. № 21. Ст. 1930.

Научная литература:

5. Алексеев В.П., Першиц А.И. История первобытного общества. М., 1990.

6. Астафичев П.А. Социально-правовая природа народного представитель-ства // Государство и право. 2001. № 11.

7. Бернацкий Г.Г. Естественное право. Права человека. Мораль. СПб., 2000.

8. Бобнева М.И. Социальные нормы и регуляция поведения. М., 1979.

9. Большой энциклопедический словарь. М., 1998.

10. Венгеров А.Б. Значение археологии и этнографии для юридической науки // Советское государство и право. 1983. № 3.

11. Вехи. (Сборник статей о русской интеллигенции). М., 1909.

12. Вулф Р. В защиту анархизма. Нью Йорк, 1976.

13. Вышеславцев Б.П. Кризис индустриальной культуры (гл.14, 15). // Сочинения. М., 1995.

14. Гегель. Позитивность христианской религии // Работы разных лет. Т.1. М., 1972.

15. Гегель. Философия права. М., 1990.

16. Дворкин Р. Империя права. Кэмбридж, 1986.

17. Дворкин Р. О правах всерьез. Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН). М., 2004.

18. Зубов В.П. Аристотель. Человек. Наука. Судьба наследия. УРСС. М., 2000.

19. Кант И. К вечному миру // Трактаты о вечном мире. М., 1963.

20. Кант И. Метафизика нравов в двух частях // Соч. Т.4 (2). М., 1965.

21. Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986.

22. Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. М., 1916.

23. Кистяковский Б.А. Философия и социология права. Издательство Русского Христианского гуманитарного института. СПб, 1998.

24. Коркунов Н. Русское государственное право. Т. 1. СПб., 1914.

25. Котляревский С.А. Власть и право. М., 1999.

26. Кюнг Г. Великие христианские мыслители. СПб.: Алетейя, 2000.

27. Лившиц Р.З. Современная теория права. Краткий очерк. М., 1992.

28. Ллойд Д. Идея права: Репрессивное зло или социальная необходимость? / Науч. ред. Ю. М. Юмашев; Пер. с англ. М. А. Юмашевой, Ю. М. Юмашева. М., ЮГОНА, 2002.

29. Лукашева Е.А. Право, мораль, личность. М., 1986.

30. Мальцев Г.В. Понимание права: подходы и проблемы. Прометей, М, 1999.

31. Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19.

32. Мейер Д. И. Русское гражданское право (в 2-х ч.). М., Статут, 2000.

33. Михайловский И. В. Очерки философии права. Т. 1. Томск, 1914.

34. Монтескье Ш. О духе законов // Избранные произведения. М., 1955.

35. Нерсесянц В.С. Право в системе социальной регуляции. М., 1986.

36. Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. М., 1998.

37. Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое: Книга для свободных умов // Соч. Т.1. М., 1990.

38. Новгородцев П.И. Кризис современного правосознания. М., 1909.

39. Новгородцев П.И. Лекции по истории философии права. Учения Нового времени. XVI-XIX вв. Изд. 3. М., 1914.

40. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1998.

41. Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980.

42. Перетерский И.С. Дигесты Юстиниана. М., 1956.

43. Редькин П.Г. Из лекций по истории философии права в связи с историей философии вообще. Т. 1. СПб., 1889.

44. Свечникова Л.Г. Понятие обычая в современной науке: подходы, традиции, проблемы (на материалах юридической и этнологической наук) // Государство и право. – 1998. № 9

45. Соловьев В.С. Право и нравственность // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. Л., 1990.

46. Харт Г. Концепция права. Оксфорд, 1961.

47. Христианство. Энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1995.

48. Черненко А.К. Философия права. Новосибирск, 1998.

49. Четвернин В.А. Демократическое конституционное государство: введение в теорию. М., 1993.

50. Четвернин В.А. Основные концепции естественного права. М., 1988.

51. Чичерин Б.Г. Философия права. М., 1900.