Субъект преступления

ВВЕДЕНИЕ

В новых условиях развития Российского государства и проведения правовой реформы среди ученых-юристов наблюдается повышенный интерес к разработке конкретных исследований, в частности, в области уголовного права. В этой связи на фоне больших и общепризнанных успехов по изучению методологических и теоретических вопросов уголовной ответственности, наказания, соучастия и других вопросов, связанных с общим учением о составе преступления, его элементов, достижения по исследованию субъекта преступления не столь впечатляют.

Актуальность исследования данной проблемы обуславливается повышенным вниманием к правовому статусу личности в целом. Процесс формирования правового государства обязательно предполагает создание нового типа законодательства, в том числе и уголовного, которое будет соответствовать тем изменениям, которые произошли в нашей стране. При этом нужно учитывать печальный опыт прошлого, когда в различные периоды нашей истории допускались отклонения от демократических начал уголовного права и законности. Россия отказалась от режима тоталитаризма, и строит новое гражданское общество, основанное на принципах правового государства, защите прав и интересов личности.

Принятие Российской Федерацией новой Конституции РФ, установившей непосредственно действие на территории России общепризнанных международных норм, – важный шаг в этом направлении. Он должен повлечь переоценку прав и обязанностей граждан, в том числе и лиц, совершивших преступление, как и всего механизма, их обеспечения.

Радикальная экономическая реформа, изменение политической системы активизировали исследования модели общества, к которой идет Россия. Они обусловили оживленную дискуссию о решении юридических проблем в современных условиях. В последнее время эти проблемы широко обсуждаются в средствах массовой информации, особенно в сопоставлении правового положения человека (гражданина) и правового статуса лица, совершившего преступления (преступника).

Правовое положение субъекта уголовного правоотношения – центральная из них, дающая представление об уровне цивилизованного общества, ведущего борьбу с преступностью. Эта фундаментальная проблема, напрямую связанная с правовым статусом личности как субъекта уголовного правоотношения рассматривалась в научной правовой литературе многими авторами, а в части субъективных прав и юридических обязанностей, осужденных как субъектов уголовно-исполнительных правоотношений, этому вопросу уделяли внимание представители науки уголовно-исполнительного права. Все это вызывает настоятельную необходимость исследования теоретических и прикладных проблем субъекта преступления и позволяет предположить ее актуальность и научно-практическую значимость.

Объектом исследования данной проблемы является лицо, совершившее преступление, как субъект уголовного правоотношения.

Предметом исследования является преступник с момента совершения преступления как конкретный носитель юридических обязанностей и субъективных прав участника данного уголовного правоотношения.

Целью исследования является разработка и обоснование уголовно-правового положения преступника как субъекта уголовного правоотношения.

Для достижения цели исследования были поставлены следующие задачи:

осмысление и краткое освещение исторического и современного аспектов уголовно-правового регулирования общественных отношений между государством и субъектом преступления;
рассмотрение самого понятия «субъект преступления»;
проведение логическо-юридического анализа, подтверждающего отличие категории «субъекта преступления» от криминологического понятия «личность преступника»;
рассмотрение и исследование признаков субъекта преступления;
внести предложение в действующее уголовное законодательство по уточнению нижнего возрастного порога уголовной ответственности;
характеристика специального субъекта.
Значимость исследования данной проблемы определяется тем, что оно в первую очередь направлено на дальнейшее теоретическое развитие учения о правоотношении в уголовном праве и как составная часть этого учения посвящено одному из субъектов уголовного правоотношения – преступнику, в том числе не совершеннолетнему, не достигшему возраста 14-ти лет.

Рассмотрение обозначенной проблемы в науке уголовного права еще раз свидетельствует о настоятельной необходимости проведения в дальнейшем исследований вопросов методологии и теории, которые стоят в центре внимания и являются основополагающими направлениями для познания любого института уголовного права, в частности, проблемы субъекта преступления, которая требует дальнейшего изучения и более глубокого современного осмысления.

Актуальность исследования данной проблемы обуславливается также повышенным вниманием к состоянию преступности в РФ за последнее время, а именно к числу зарегистрированных преступлений и к характеристике лиц, совершивших данные преступления.

В последние годы и в настоящее время у нас в стране наблюдается значительный рост преступности несовершеннолетних, в частности, тот факт, что на долю несовершеннолетних из зарегистрированных – 1499383 преступлений в 2001 г. приходилось почти каждое одиннадцатое правонарушение, в 2002-2003 г.г. каждое десятое. Такая тенденция совершения преступлений несовершеннолетними сохраняется уже длительный период времени.

В 2001 г. из общего количества преступлений, подвергшихся учету, несовершеннолетними или при их соучастии, было совершено – 149997 общественно опасных деяний; – из зарегистрированных 2526321 преступлений в 2002 году, несовершеннолетними лицами или при их соучастии их было совершено – 229894; – из зарегистрированных 1849900 преступлений в январе-августе 2003 г., что на 5,5% больше, чем за аналогичный период прошлого года, несовершеннолетними лицами или при их соучастии их было совершено – 168340 общественно опасных деяния.

Глава 1 Субъект преступления и его общая характеристика

1.1 Историко-правовой аспект развития института субъекта преступления

Изучая некоторые аспекты истории российского законодательства, необходимо обратить внимание на важнейшие памятники древнерусского и феодального права, а также многочисленные законодательные акты Российской империи в области уголовного права. При этом важность и ценность источников уголовного права, характеризующих определенные этапы развития Российского государства, не потеряли своей актуальности и в настоящее время, так как наиболее глубоко и содержательно понять любое явление, событие, изменения, происходящие в общественном и государственном строе, а тем более в праве, можно лишь тогда, когда изучишь генезис их происхождения, возникновения и развития. И здесь следует сразу заметить, что вряд ли возможно глубоко проанализировать проблему субъекта преступления в прошлых источниках российского права без раскрытия в них самого понятия преступления в связи с их неразрывностью.

Самыми первыми источниками древнерусского права были Русская Правда и Кормчая книга. Из текста этих исторических документов трудно уловить вопросы, касающиеся лица, совершившего преступное деяние, то есть его возраста, вменяемости, и что данное правонарушение может совершить только человек.

Следует обратить внимание на Судебник царя Федора Иоанновича 1589 г., значение которого для различных областей права велико. В этом Судебнике отсутствуют понятия преступного деяния, а так же ничего не говориться о субъекте, его свершившем. Однако В.Г. Павлов считает, что так или иначе из таких памятников русского права как Русская Правда, Кормчая книга, Судебник 1589 г. можно определенно сделать вывод, что субъектом преступного деяния является только физическое лицо – человек. Вместе с тем, уголовному праву, как отмечается

в исторической, правовой и учебной литературе, известен факт, когда в 1593 году в России был осужден за государственное преступление церковный Соборный колокол, в который ударили во время восстания народа в г. Угличе, в связи с убийством наследника престола царевича Дмитрия.

Важнейшим законодательным памятником Алексея Михайловича 1649 г., не только в истории России, но и в истории уголовного права нашего государства, так как имеет для данной отрасли огромное значение. Признавая преступлением всякое нарушение и неисполнение закона, Уложение впервые дает классификацию преступных деяний. При этом на первое место поставлены преступления против церкви, то есть религиозные преступления. Лица, совершившие преступления, признавались государственными преступниками, назывались ворами и подвергались смертной казни. В гл. 22 ст. 13 так и записано: «А которые воры чинять в людях смуту, и затевают на многих людей своим воровским умышлением затейные дела: и таких воров за такое их воровство казнити смертию». Из данного Уложения сложно уловить возрастные характеристики преступника и как решаются вопросы, связанные с его вменяемостью. Следовательно, субъектом преступления признавалось лицо, которое совершило предусмотренное законом преступное деяние.

В законодательстве Петра 1 уже окончательно определяется само понятие преступного деяния. Преступлением признается нарушение указа или закона, за которое следует наказание, предусмотренное самим законом. Например, в Воинских артикулах Петра 1 речь шла о преступлениях, совершенных военнослужащими или лицами, связанными с армией. Но на практике, как отмечает А.П. Шорохов, эти артикулы применялись и к гражданскому населению при определении наказания, например, за преступление против религии. Таким образом, помимо субъекта преступления – военнослужащего, речь в данном случае может так же идти и о

других субъектах преступления. В Петровское время, как отмечает в своей монографии В.А. Рогов, преступники в основном подлежали безжалостному искоренению, а вопросы, связанные с возрастом и вменяемостью субъекта преступления, практически были не разрешены.

Нет конкретности и определенности в отношении возрастных особенностей субъекта преступления и в законодательстве послепетровского периода. Указом императрицы Елизаветы Петровны 1765 г. было определено лиц моложе 17-ти лет, которые совершили тяжкие преступления, представлять в Сенат, где с ними разбирались по мере их вины, а малолетние от 10 до 15 лет, совершившие преступление наказывались розгами. Данное положение императрицы нашло отражение в дальнейших указах Екатерины 11, и было закреплено в Своде законов Российской империи 1832 г. По Своду законов 1832 г. субъектом преступления является малолетнее лицо, достигшее возраста 10-ти лет. В свою очередь, не признается субъектом преступления по Своду законов лицо, совершившее преступление в невменяемом состоянии.

Шагом вперед в совершенствовании уголовного законодательства России явилось Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., вступившее в силу в 1846 г. в период царствования Николая 1. В этом Уложении более четко определены признаки субъекта преступления, касающиеся возраста и вменяемости. Например, дети, которые не достигли 7-летнего возраста и не имеющие достаточного понятия о своих деяниях, не подлежат наказаниям, как за преступления, так и за проступки, отдаются родителям, опекунам и родственникам для воспитания и исправления.

Уголовное Уложение от 22 марта 1903 г. является последним крупнейшим законодательным актом Российской империи в области материального уголовного права в период царствования Николая 11. Уложение 1903 г., непосредственный вклад, в разработку которого внес профессор Н.С. Таганцев, явилось важным событием в общественно-политической жизни России. Вопросы, касающиеся субъекта преступления, нашли в нем достаточно полное отражение. Не является субъектом преступления по данному Уложению лицо, не достигшее 10-летнего возраста, так как оно считается малолетним и не может в полном объеме осознавать содеянное. Не является так же субъектом преступления лицо, совершившее преступное деяние, когда оно не осознавало своих действий и не могло руководить ими, то есть было невменяемо.

Проблема субъекта преступления в уголовном праве привлекала внимание криминалистов и в советский период. В отечественном уголовном праве до сих пор существует утверждение, что субъектом преступления может быть только физическое лицо – человек. Данное утверждение основывается на единстве объективного и субъективного в природе возникновения преступления как юридического факта.

В первые годы существования Советской республики интенсивно формировались органы государственной власти и издавались многочисленные законодательные акты в виде декретов. Данный период характеризуется так же бессистемностью уголовного законодательства. В этом отношении показательны первые советские законодательные акты, направленные на борьбу с безработицей и обеспечения трудовой занятости населения. Хотя тогда государство еще не могло гарантировать трудящимся право на труд, так как многие предприятия были частные, но уже предусматривалось применение сурового уголовного наказания к лицам, нарушающим эти акты. По законодательным актам советского периода, таким как декреты, Руководящие начала, субъектом преступления признавалось обязательно вменяемое лицо, которое могло отдавать отчет своим действиям и руководить ими, хотя данное понятие в уголовном законе не было дано и выводилось из противоположного ему понятия невменяемости. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. полностью исключил применение уголовного наказания к малолетним до 14-ти лет, а так же к несовершеннолетним от 14 до 16-ти лет, если в отношении данной категории лиц можно было ограничиться мерами медико-педагогического характера. Важным этапом в развитии советского уголовного законодательства и его институтов является принятие Верховным Советом СССР 25 декабря 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик.

Принятие Основ 1958 г. послужило толчком для активной работы законодателя по подготовке и принятию в каждой союзной республике своего уголовного кодекса, большинство из которых введено в действие в 1961 г. 27 октября 1960 г. на 3-ей сессии Верховного Совета РСФСР 5-го созыва был принят УК РСФСР, который вступил в силу с 1 января 1961 г. Однако уже с середины 1961 г. в стране наметилась тенденция на усиление уголовной ответственности за ряд наиболее распространенных преступлений.

Общий возраст лица, которое признавалось субъектом преступления УК РСФСР и уголовными кодексами других союзных республик был установлен с 16 лет (ч. 1 ст. 10). Однако в ч. 2 ст. 10 УК РСФСР законодатель несколько расширил перечень преступлений, уголовная ответственность за совершение которых наступала с 14-летнего возраста по сравнению с перечнем преступлений, который был представлен в ч. 2 ст. 10 Основ 1958 г. К таким преступлениям уголовный закон относил: убийство (ст. 102 – 106); умышленное нанесение телесных повреждений, связанных с причинением вреда здоровью (ст. 108 – 111, ч. 1 ст. 112); изнасилования (ст. 117); грабеж (ст. 90, 145); разбой (ст. 91, 146); кражу (ст. 89, 144); злостное хулиганство (ч. 2 ст. 206); умышленное уничтожение или повреждение государственного, общественного или личного имущества граждан, повлекшее тяжкие последствия (ч. 2 ст. 98 и ч. 2 ст. 149); умышленное совершение действий, могущих вызвать крушение поезда (ст. 86). В дальнейшем этот перечень законодателем постоянно расширялся и уточнялся. Формула невменяемости УК 1960 г. (ст. 11) практически воспроизводила редакцию формулы невменяемости Основ 1958 г. Уголовная ответственность лица, совершившего общественно опасное деяние в невменяемом состоянии, исключалось, так как оно не являлось субъектом преступления.

Следует заметить, что в УК РСФСР 1960 г., как и в других уголовных кодексах и во всем уголовном законодательстве рассматриваемого периода, отсутствует сама формула вменяемости как важный признак субъекта преступления, являющийся одним из оснований для привлечения лица к уголовной ответственности. Не нашли своего законодательного разрешения и критерии вменяемости, которые наряду с критериями невменяемости требовали не менее тщательного изучения и исследования. С 1961 г. по 1970 г. советское уголовное законодательство претерпевает существенные изменения. В УК РСФСР появляются специальные нормы, устанавливающие возраст уголовной ответственности с 18-ти лет.

Специальным субъектом преступления в соответствии со ст. 210 УК РСФСР так же могло быть только лицо, достигшее возраста 18-ти лет, в отношении которого была предусмотрена уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность, пьянство и другие антиобщественные действия, способствующие их моральной деградации.

26 июля 1966 г. принимается Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении ответственности за хулиганство». В развитии этого акта Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 4 августа 1966 г. вносятся изменения в ст. 206 УК РСФСР. Субъектом хулиганства стали признаваться физические вменяемые лица, достигшие 16-летнего возраста, а за злостное и особо злостное хулиганство – лица в возрасте 14-ти лет.

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 1 июня 1967 г. устанавливается уголовная ответственность за хищение огнестрельного оружия, боевых припасов, а так же взрывчатых веществ, в связи, с чем вносится дополнение в ч. 2 ст. 10 УК РСФСР, предусматривающей ответственность с 14-ти лет.

Учитывая повышенную опасность преступлений, связанных с распространением наркотиков, особенно среди несовершеннолетних, Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 15 июля 1974 г. установил уголовную ответственность для лиц в возрасте 14-ти лет за хищение наркотических веществ, а в УК РСФСР вводится специальная ст. 224-1, предусматривающая достаточно суровые санкции за данное преступление.

В начале 90-х годов участились случаи похищения людей, в связи, с чем Законом РФ от 29 апреля 1993 г. в УК РСФСР введена ст. 125, в которой была предусмотрена ответственность за похищение человека. Законодателем внесены и соответствующие изменения в ч. 2 ст. 10 УК РСФСР, которая признает субъектом данного преступления лицо в возрасте 14-ти лет.

Значительные изменения, охватывающие большой перечень статей Особенной части и ч. 2 ст. 10 УК РСФСР, были внесены Федеральным Законом РФ от 1 июля 1994 г. этим законом устанавливалась уголовная ответственность лиц в возрасте 14-ти лет за следующие преступления: мошенничество (ст. 147); хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 147-2); вымогательство (ст. 148); умышленное уничтожение или повреждение имущества (ст. 149); неправомерное завладение транспортным средством, лошадью, иным ценным имуществом без цели хищения (ст. 148-1); терроризм (ст. 213-3); заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 213-4).

24 мая 1996 г. Государственная Дума приняла новый УК РФ, вступивший в силу с 1 января 1997 г. Перечень преступлений, за которые наступает уголовная ответственность с 14 лет, был уточнен и даже несколько расширен следующими преступлениями: насильственные действия сексуального характера (ст. 132); захват заложника (ст. 206); вандализм (ст. 214); приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения (ст. 267). Вместе с тем законодателем был уточнен субъект преступления, связанный с возрастом и в других составах, когда ответственность наступает с 18 лет: половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-ти летнего возраста (ст. 134); вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150); вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (ст. 151); торговля несовершеннолетними (ст. 152), по ряду преступлений против государственной власти, когда речь идет о должностном лице и иных общественно опасных деяний.

Анализ отечественного уголовного законодательства позволяет сделать вывод о том, что законодатель на протяжении 80 лет постоянно обращался к уголовно-правовым нормам, определяющим признаки субъекта преступления. В свою очередь, возрастные характеристики и вопросы, связанные с уголовной ответственностью и наказанием субъекта преступления, детализировались и уточнялись на различных этапах развития государства, исходя из задач, стоящих перед ним в области борьбы с преступностью.

Понятие субъекта преступления в уголовном праве РФ

В науке уголовного права субъект преступления понимается в двух смысловых значениях. В общем смысле слова – это лицо, совершившее преступление, то есть преступник. В более узком специальном смысле слова субъект преступления – это лицо, способное нести уголовную ответственность в случае совершения умышленного или неосторожного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. Иначе говоря, в узком смысле категория «субъект преступления» в уголовном праве выполняет функцию одного из оснований уголовной ответственности.

Следует отметить, что субъект преступления как обязательная составная часть деяния, содержащего признаки конкретного состава преступления, как лицо, совершившее преступление, объективно появляется одновременно с учиненным им деянием. Без совершителя, носителя деяния, учинение деяния невозможно. Но, когда правоприменитель установит в его деянии все признаки предусмотренного уголовным законом состава преступления, то есть наличие основания уголовной ответственности, то эта правовая категория перестает «работать», как выполнившая свою функцию одного из обязательных элементов установления наличия основания уголовной ответственности лица.

В науке уголовного права состав преступления является необходимым и достаточным основанием привлечения вменяемого лица, совершившего преступление, с учетом возраста, установленного законом, к уголовной ответственности. Структурную основу состава преступления составляет совокупность его элементов, которая состоит из объекта, объективной стороны, субъекта, а также субъективной стороны. Вместе с тем А.Н. Трайнин высказывал мнение о том, что субъект преступления не может рассматриваться в системе элементов состава преступления, т.к. человек не является элементом совершенного им преступного деяния. Где нет человека – виновника преступления, писал он, там не может быть и самого вопроса о наличии или отсутствии состава, более того, где нет вменяемого человека, достигшего законом установленного возраста, там отсутствует и вопрос об уголовной ответственности, а также отсутствует вопрос и о самом составе преступления.

Позиция А.Н. Трайнина, как справедливо отмечала Н.С. Лейкина, не получила достаточно широкого признания среди теоретиков уголовного права, то есть во всех учебниках по уголовному праву, которые были изданы после 1946 г., субъект преступления рассматривался в самостоятельных главах как элемент состава преступления. Так, А.И. Рарог подчеркивает, что субъект преступления – это один из элементов состава преступления, без которого уголовная ответственность невозможна.

Сторонником позиции А.Н. Трайнина является и Т.А. Сулейманов, который подчеркивает, что следует обратить внимание на тот факт, что преступник в науке и на практике не должен рассматриваться как придаток к преступлению, как элемент преступления. Субъект преступления – человек, автор, совершитель преступного деяния – должен стать одним из центральных понятий уголовного права.

И хотя проблема субъекта преступления, его особенностей тесно связана с уголовной ответственностью (прежде всего с ее основаниями и пределами), тем не менее, в ней идет речь о таких признаках, которыми субъект должен обладать в момент совершения преступления. Субъект преступления как правовая категория, по существу, определяет и раскрывает понятие уголовно ответственного лица – его содержание, и общие признаки.

Лицо, совершившее преступление, способно нести за содеянное уголовную ответственность, если оно обладает следующими признаками:

это должно быть только физическое лицо, то есть человек;
лицо должно быть вменяемым;
лицо должно достигнуть установленного законом возраста.
Законодательная блокировка, выраженная термином «только физическое лицо» свидетельствует, во-первых, о том, что вещи, животные, силы природы, причиняющие вред не могут рассматриваться как субъекты преступления, а меры, принимаемые для охраны от причиняемого ими вреда, не являются наказанием.

Иначе относилась к этому вопросу уголовное право древнего мира и средних веков: процессы против животных занесены в летописи как светских, так и духовных судов, причем возможность таких процессов объяснялась либо взглядом на преступление, как на деяние, оскорбляющее божество и охраняемый им мир, или же мистическим воззрением на природу и, в особенности на психическую жизнь животных.

Так, в судах светских средневековья нередко встречались случаи преследования животных, причинивших смерть человеку, в особенности быков и свиней, плативших своей жизнью преимущественно через повешение за свою ярость.

К компетенции судов духовных принадлежала главным образом другая группа, когда животное являлось источником общественных бедствий, поэтому в истории канонического уголовного права мы встречаемся с процессами против насекомых и животных, истреблявших посевы, жатвы, виноградники. Испуганное население ввиду грозящего зла прибегало к духовенству, а то, не ограничиваясь молитвами об отвращении или прекращении бедствия, устраивало формальные судбища против нарушителей мира. Наказания в этом случае имели, конечно, не материальный характер: виновным повелевалось оставить местность, назначалось отлучение и анафема их и т. д.

Указание на то, что субъектом преступления может быть лишь физическое лицо, вытекает из ряда статей УК РФ. Так, в ст. 11 – 12 УК РФ говорится о том, что уголовной ответственности подлежат только граждане РФ, иностранные граждане и лица без гражданства. Вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации разрешается в соответствии с нормами международного права. В ст. 19 УК РФ прямо указано на то, что уголовной ответственности подлежит только физическое лицо. Ограничения круга возможных субъектов преступления физическими лицами означает, что субъектами преступления не могут быть юридические лица, т.е. предприятия, учреждения, организации, партии. Проблема уголовной ответственности юридических лиц является наиболее спорной и сложной теоретической проблемой, связанной с субъектом преступления, наиболее интенсивно обсуждаемой, особенно в последние годы. И здесь нельзя не отметить, что институт уголовной ответственности юридических лиц в ряде зарубежных государств уже давно получил свое законодательное закрепление. Уголовная ответственность юридических лиц как субъектов преступления наиболее полно проработано в США, Англии, Франции, Италии, Нидерландах и др. странах.

Так, ст. 2.07. Примерного уголовного кодекса США 1962 г. предусматривает ответственность корпораций, некорпоративных объединений и лиц, действующих или обязанных действовать в их интересах.

В новом УК Франции 1992 г., который пришел на смену УК 1810 г., в ст. 121-2 сказано, что уголовная ответственность юридических лиц не исключает уголовной ответственности физических лиц, которые совершили те же действия. Чаще всего к юридическим лицам в качестве меры уголовного наказания применяются штраф, запрещение заниматься какой-либо деятельностью, закрытие их полностью или на определенный судом срок.

Возрождение интереса к данной проблеме в теории уголовного права особенно заметно стало в период подготовки и принятия нового Уголовного кодекса РФ 1996 г., а так же в связи с происходящими глобальными изменениями во всех сферах жизнедеятельности общества, экономики, политики, при проведении уголовно-правовой реформы и других преобразований в Российском государстве.

В теоретическом плане проблема ответственности юридических лиц в уголовном праве остается дискуссионной. В Российской науке уголовного права предложения о возможности признания юридического лица субъектом преступления стали всерьез обсуждаться с 1991 г. К числу сторонников, предлагающих законодательно закрепить институт уголовной ответственности юридических лиц, можно отнести ученых-юристов С.Г. Келину, А.С. Никифорова, А.В. Наумова, которые обосновывают в своих работах научную состоятельность и практическую значимость решения данной проблемы.

Интересную мысль выразил Б.В. Волженкин, предположивший возможность различать субъект преступления и субъект уголовной ответственности, считая, что преступление может совершить только физическое лицо, обладающее сознанием и волей. Однако нести уголовную ответственность за преступные деяния могут не только физические, но при определенных условиях и юридические лица.

Думается, что это положение не бесспорно и требует более основательной проработки, т.к. на практике могут возникнуть определенные трудности по установлению условий, при которых юридическое лицо может нести уголовную ответственность. В этой связи представляется необходимым разработать в законодательном порядке подробный перечень условий, в соответствии с которым юридическое лицо при совершении преступления могло быть признано субъектом преступления.

Сложность данной проблемы обусловлена еще и тем, что понимание вины, которое характерно для физического лица, связано с его психической деятельностью во время совершения преступления и ее довольно сложно соотнести с виновностью юридического лица. Поэтому признание уголовной ответственности последних самым тесным образом связано в уголовном праве с принципом личной ответственности физического лица, являющимся своеобразным камнем преткновения в решении данной проблемы в нашем уголовном законодательстве.

Известный русский ученый Таганцев Н.С. затронул проблему о так называемой групповой или массовой ответственности, встречающейся в истории всех законодательств. Он считал, что здесь не может быть речи об ответственности лиц юридических, а имеется в виду проявление виновности толпы, масс, т.е. простой совокупности лиц физических, особая форма коллективной вины, разновидность соучастия. Это указание одинаково применимо как к тем случаям, когда ответственность до смертной казни включительно, применялась ко всем без исключения лицам, бывшим во время учинения известного преступления в данном месте, доме, деревне, на основании допускавшейся в старом праве теории предполагаемой виновности (массовая ответственность в тесном смысле), так и к тем, когда при доказанном участии неизвестного числа лиц в преступлении ответственности подвергались не все, а только некоторые по выбору, жребию, случайному порядку – из десяти – десятого (особая форма прощения вины, не пользование карательной властью). В этих случаях нет юридического лица, привлекаемого к ответственности, а существует лишь совокупность предполагаемых или действительных физических виновников.

Одним из аспектов изучения в теории уголовного права проблемы субъекта преступления является его вменяемость, т.е. такое психическое состояние лица, при котором оно, совершая общественно опасное деяние, может осознавать свои действия и руководить ими. Вменяемость, как и возраст, является неотъемлемым признаком субъекта преступления.

При этом следует отметить, что формула вменяемости не определена и в действующем уголовном законе (УК РФ 1996 г.). Понятие вменяемости противоположно понятию невменяемости, которое нашло свое законодательное закрепление в ст. 21 УК РФ.

Вменяемость как свойство любого человека – понятие довольно сложное и многогранное, требующее комплексного исследования представителями различных наук. Вместе с тем этой проблеме до настоящего времени уделяется меньше внимания, чем невменяемости.

В свою очередь, вменяемость является не только необходимым условием для привлечения лица, совершившего преступление, к уголовной ответственности, но и является необходимой предпосылкой для установления его виновности. Если рассматривать данную проблему с методологических позиций, то учение о детерменированности и свободе воли лежит в основе понятия вменяемости. Обладая способностью мыслить, человек со здоровой психикой может не только правильно оценивать свои действия, но и выбирать самый различный вариант поведения, соответствующий мотивам, потребностям, целям и задачам, которые он себе поставил и определил.

С полной определенностью можно сказать, что в методологическом и теоретическом плане данной проблеме посвящено сравнительно мало исследований, особенно, в уголовном праве. При этом представляется целесообразным в настоящее время не только разработка и обоснование критериев вменяемости, но и их закрепление в уголовном законе, т. к. уже давно возникла настоятельная необходимость законодательного воспроизведения формулы вменяемости наряду с уголовно-правовым понятием «невменяемость».

Важной теоретической основой в исследовании субъекта преступления является возраст, установленный в законе как обстоятельство, предопределяющее наступление уголовной ответственности за совершение преступного деяния. Возраст как признак субъекта преступления в нашем уголовном праве полно и глубоко учеными и практиками не изучен, что является в своем роде методологическим упущением. Однако сложность данной проблемы, видимо, определяется тем, что на прямую связана не только с природными, биологическими, но и социально-психологическими свойствами человека, которые, разумеется, должны учитываться законодателем при установлении возрастных границ, при решении вопроса о привлечении к уголовной ответственности лиц, совершивших преступление.

Общая уголовная ответственность по нашему законодательству в полном объеме наступает с 16-ти летнего возраста, т.е. законодатель установил безапелляционно границы верхнего предела, хотя, как показывает практика, а так же теория уголовного права, этот вопрос решается по-разному. Дело в том, что за некоторые преступления, не оговоренные в законе, уголовная ответственность может иметь место с 18 лет, таким образом, возрастные границы как бы автоматически расширяются. Данное положение может иметь место чаще всего, когда речь идет о специальном субъекте преступления. Так, например, в УК РФ 1996г. достаточно много норм, в которых субъектом преступления является должностное лицо. Признаки его определены в примечании к ст. 285. Некоторые преступления против государственной власти, преступления против правосудия и порядка управления, преступления против военной службы и др., зачастую совершаются лицом, обладающими признаками специального субъекта.

Глава 2 Основные признаки субъекта преступления и их правовая характеристика

2.1 Субъект преступления, как физическое лицо достигшее, установленного уголовным законом возраста

Субъектом преступления может быть не любое физическое и вменяемое лицо, а только достигшее определенного возраста. Малолетние, которые в силу своего возраста не способны осознавать опасность совершаемых ими действий (бездействия) или руководить ими, не могут быть признаны субъектами преступления и не несут уголовной ответственности за совершенные ими общественно опасные действия.

В соответствии с ч. 1 ст. 20 УК РФ уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее к моменту совершения преступления возраста 16 лет. Лица в возрасте от 14 до 16 лет, согласно ч. 2 ст. 20 УК РФ, подлежат уголовной ответственности за убийства (ст. 105), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111), умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (ст. 112), похищение человека (ст. 126), изнасилование (ст. 131), насильственные действия сексуального характера (ст. 132), кражу (ст. 158), грабеж (ст. 161), разбой (ст. 162), вымогательство (ст. 163), неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166), умышленное уничтожение или повреждение имущества при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 167), терроризм (ст. 205), захват заложника (ст. 206), заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207), хулиганство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 и ч. 3 ст. 213), вандализм (ст. 214), хищение или вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 226), хищение или вымогательство наркотических средств (ст. 229), приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения (ст. 267).

В основе определения возраста, при достижении которого лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, находится уровень сознания несовершеннолетнего, его способность осознавать происходящее и в соответствии с этим осмысленно действовать. Поэтому малолетние, еще не обладающие такой способностью, не признаются субъектами преступлений. Способность осознавать опасность своего поведения складывается постепенно, в результате воспитания и жизненных наблюдений. Уголовное право России всегда подходило дифференцированно к возрастному признаку субъекта, устанавливая его нижний предел, который колебался от 16 до 14 лет, Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. в ст. 10 сохранил этот принцип, указав на два возрастных признака субъекта: полная ответственность за все виды преступлений устанавливалась с 16 лет, а за некоторые преступления – с 14 лет. Часть вторая ст. 10 УК РСФСР перечисляла преступления, за которые уголовная ответственность наступала с 14 лет.

Однако уголовному законодательству нашей страны известны и более низкие возрастные границы уголовной ответственности (12 лет), которые были установлены законодателем в отношении несовершеннолетних за совершение ими преступлений, представляющих повышенную общественную опасность и распространенность. Речь в данном случае идет о Постановлении ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» и Указе Президиума Верховного Совета СССР от 10 декабря 1940 г. «Об уголовной ответственности несовершеннолетних за действия, могущие вызвать крушение поездов».

Уголовный кодекс 1996 г., закрепив общий принцип дифференцированного подхода к определению возраста уголовной ответственности, внес существенные поправки в перечень преступлений, ответственность за которые установлена с 14 лет. Как видно, этот перечень серьезно сузился по сравнению с перечнем УК РФ 1960 г.: исключена ответственность за неосторожное убийство, за убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения или при превышении пределов необходимой обороны; за причинение тяжких телесных и средней тяжести вред при смягчающих обстоятельствах. Хищение предметов, имеющих особую ценность, мошенничество, включенные в данный перечень в 1994 г., тоже выведены из круга преступлений, за которые подросток уже в возрасте 14 лет может быть привлечен к уголовной ответственности. Но закон включил в перечень, предусмотренный ч. 2 ст. 20 УК РФ, два новых преступления: насильственные действия сексуального характера и вандализм. Здравомыслов Б.В. указывает на то, что значительная часть перечисленных в ч. 2 ст. 20 УК РФ преступлений являются тяжкими и даже особо тяжкими преступлениями, но при формулировании уголовно-правовой нормы законодатель учитывал не это. Во-первых, если бы приоритетную роль играла тяжесть преступления, то в первую очередь были бы указаны бандитизм, массовые беспорядки, преступления против основ конституционного строя и другие тяжкие преступления, а это не так: ответственность за них наступает с 16 лет. Во-вторых, следует обратить внимание на то, что большая часть преступлений вообще не относится к тяжким: вымогательство, неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения и другие преступления, совершенные без отягчающих обстоятельств. Закон признает их преступлениями средней тяжести, а вандализм – преступлением небольшой тяжести. Однако все эти двадцать преступлений являются умышленными, законодатель исключил – уголовную ответственность с 14 до 16 лет за неосторожное преступление.

Устанавливая общий возраст уголовной ответственности с 16 лет, а за отдельные преступления – с 14 лет, уголовный закон учитывает, что с достижением такого возраста несовершеннолетний в полной мере способен оценивать свое поведение, в т. ч. и преступное. Определяя рамки и критерии уголовной ответственности, необходимо учитывать наравне с биологическими и психологическими особенностями несовершеннолетних преступников их интеллектуальный, а также образовательный уровень на разных этапах жизненного пути в связи с совершением ими различных преступлений.

Давая общую оценку исследований возраста уголовной ответственности психологами и юристами, О. Д. Ситковская приходит к следующему выводу: несмотря на имеющиеся различия в методике и объеме исследований, в большинстве своем все авторы рассматривают период 11-15 лет как переходный от детства к юношеству, характеризуемый достаточно быстрым развитием интеллекта и воли, а также самой личности, позволяющим соотносить свои мотивы с социальными нормами поведения.

Повышение качества эффективности расследование преступления несовершеннолетних обусловлено не только необходимостью своевременного пресечения противоправного поведения несовершеннолетних и обеспечения неотвратимости наказания за общественно опасное действие, но и важностью своевременного нравственно-психологического воздействия на подростка –

преступника. Чем раньше будет выявлен несовершеннолетний преступник, чем полнее будут изучены его поведение, склонности, возрастные особенности, тем больше возможностей для исправления и перевоспитания подростка, которое завершается по месту исполнения наказания.

Общие закономерности подросткового возраста (14-17 лет) проявляют себя через индивидуальные вариации, зависящие не только от воспитания, но и от особенностей организма или личности. Биологический подростковый возраст представляет собой период завершения физического развития. Социальное положение этой категории лиц неоднородно. Поведение и поступки

несовершеннолетних в этом возрасте носят уже социально-волевой характер, в связи, с чем им предъявляются более высокие требования. Как известно, уголовная ответственность наступает с 16 лет, а за отдельные преступления с 14 лет.

Однако физическое и нравственное развитие подростка еще не завершено, и это отражается на характере его действий и поступков. В подростковом возрасте происходит глубокая биологическая перестройка организма. Биологическая перестройка в организме касается и психического развития. Равновесие, достигнутое к началу подросткового возраста, нарушается: появляется интерес к своей личности, чрезмерная критичность к окружающим, начинают проявляться особенности характера. В этом возрасте отчетливо обнаруживаются психические отклонения, которые окружающими могут приниматься за хулиганские поступки, распущенность, аморальное поведение. Такому поведению подростка могут способствовать неблагоприятные условия воспитания в семье, грубое обращение, ущемление чувства собственного достоинства. В подростковом возрасте особенно проявляются некоторые свойства характера, которые повышают возможность психических травм и отклоняющегося от норм поведения. Например, повышенная активность и возбудимость не редко делают подростка неразборчивым в выборе знакомств, побуждают вступать в случайные конфликты. Эти возрастные особенности характерны, прежде всего, для 14-15 летних подростков. У несовершеннолетних в возрасте 16-17 лет процесс физического и интеллектуального развития продолжается, но к концу периода становится менее интенсивным. Несовершеннолетние обнаруживают меньшую импульсивность и эмоциональную возбудимость, большую эмоциональную устойчивость; независимо от типа своей нервной системы они значительно сдержаннее и уравновешение 14-15 летних подростков. Как уже было отмечено, законодатель так же выделяет 16-17 летних из числа других несовершеннолетних. И все же по своим физическим и интеллектуальным качествам они имеют много общего с младшими подростками, им еще во многом присущи качества, свойственные 14-15 летним подросткам (чувство взрослости, стремление к самоутверждению и т. д.). Все это дает психологам основание считать, что даже к 18 годам наступает минимально необходимая для этого степень физической, духовной и гражданской зрелости.

В соответствии с ч. 3 ст. 20 УК РФ, если несовершеннолетний достиг возраста уголовной ответственности, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния был не способен в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности.

В этих случая речь идет о своеобразной возрастной «невменяемости». О настоящей невменяемости в этих случаях говорить не приходиться из-за отсутствия ее медицинского критерия. Задержка в психофизиологическом развитии несовершеннолетнего вызывается не его психическим заболеванием или расстройством, а индивидуальными возрастными особенностями психофизиологического развития несовершеннолетнего, проявляющимися, например, в его социальном инфантилизме.

Острую проблему в данном вопросе видит доктор медицинских и психологических наук, профессор И. Кудрявцев. Он считает, что нормы ч. 3 ст. 20 УК РФ и ст. 22 УК РФ не согласованы. При сравнении экспертных оценок, основанных на ч. 3 ст. 20 УК РФ, с возможными решениями, вытекающими из ст. 22 УК РФ, становится очевидной неравноценность и неэквивалентность правовых последствий применения норм данных статей. Подросток, не страдающий психическим расстройством, но обнаруживающий отставание в психическом развитии вследствие педагогической и социальной запущенности, особенности воспитания и т. п., согласно ч. 3 ст. 20 УК РФ должен быть освобожден от уголовной ответственности. В то время как несовершеннолетний, обнаруживающий признаки психофизического инфантилизма на органически неполноценной почве, других психических аномалий, страдающий олигофренией, а также находящийся в стадии глубокой ремиссии шизофренического процесса, признанный вменяемым по данному уголовному делу, но неспособным в полной мере понимать фактический характер и общественную опасность своих действий, попадает под действие ст. 20 УК РФ. В соответствии со ст. 22 УК РФ он подлежит уголовной ответственности.

Таким образом, лицо не способное в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие отставания в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством, не подлежит уголовной ответственности, а лицо, обнаруживающее те же самые признаки, но страдающее каким либо психическим расстройством подлежит уголовной ответственности и наказанию.

Распространение ч. 3 ст. 20 УК РФ на всех несовершеннолетних, не могущих в полной мере сознавать фактический характер своих действий (бездействия) либо руководить ими в независимости от природы этого ограничения, не возможно не только в виду формальных требований («отставания в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством»), но и, по сути: не предусмотрено мер медицинского характера или иных форм воздействия, снижающих социальную опасность субъекта преступления и обеспечивающих соответствующую профилактику.

Отсутствие каких-либо законодательно предусмотренных мер, снижающих социальную опасность несовершеннолетнего правонарушителя, – еще одна проблема, которую поднимает профессор И.О. Кудрявцев. Несовершеннолетний, в отношении которого принято экспертное решение о применении ч. 3 ст. 20 УК РФ, не подлежит уголовной ответственности и в связи с этим к нему невозможно применить даже меры принудительного воспитательного воздействия. Однако такой субъект обычно является социально опасным. Достаточно ли в этом случае просто освободить подростка от уголовной ответственности и поставить его на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних, не будем ли мы иметь в скором времени рецидив преступного поведения? Кудрявцев считает, что в таких случаях в отношении указанного контингента должны быть введены нормы, позволяющие либо временно изолировать несовершеннолетнего от его микросреды, либо обеспечить специальный воспитательный контроль и наблюдение. Для этого необходимо создание особой службы, задачей которой являлась бы социальная адаптация и реабилитация несовершеннолетних, профилактика правонарушений.

При решении вопроса о признании конкретного лица субъектом преступления его возраст должен быть установлен точно – число, месяц, год рождения. Человек считается достигший возраста наступления уголовной ответственности, начиная с ноля суток, следующим за днем рождения. В случае отсутствия официальных документов, регистрирующих возраст лица, последний устанавливается специальной комиссией по определению возраста при местных органах исполнительной власти либо судом на основании результатов судебно-медицинской экспертизы. Комиссия по определению возраста человека руководствуются следующими правилами: 1)если не представляется возможным установить дату и месяц рождения, то за дату рождения принимается первое июля соответствующего года; 2) если не представляется возможным определить день и месяц рождения, а по материалам, имеющимся в комиссии, установлено, что человек родился в первой половине года, то за дату рождения принимается первое апреля соответствующего года, а если установлено, что человек родился во второй половине года, – первое октября соответствующего года; 3) при невозможности установления только дня рождения, датой рождения считается 15-е число соответствующего месяца.

При установлении возраста посредством судебно-медицинской экспертизы днем рождения виновного следует считать последний день года, определенного экспертами. В случаях, когда результатом экспертного заключения является определение лишь периода, в течение которого мог родиться виновный, дата рождения определяется аналогично, исходя из верхней границы этого периода.1

Уголовный кодекс называет два показателя возрастного предела, влияющего на способность лица нести уголовную ответственность, – 16 и 14 лет. Однако это вовсе не значит, что за все преступления, кроме перечисленных в ч. 2 ст. 20 УК РФ, уголовная ответственность наступает с 16-ти летнего возраста. Фактически за многие преступления она наступает не с 16 лет, а с наступлением более зрелого возраста. Например, за должностные преступления, такие как злоупотребление, должностными полномочиями (ст. 285 УК), превышение должностных полномочий (ст. 286 УК), получение взятки (ст. 290 УК) и др. ответственность возможна лишь с 18-ти летнего возраста (а практически субъектами этих преступлений являются лица старше и этого возраста). Субъектом преступлений против правосудия, свершаемых, например, судьями, может быть лицо, достигшее 25-ти летнего возраста.

Следует отметить, что уголовный кодекс знает еще один возрастной показатель субъекта преступления, имеющий важное уголовно-правовое значение. В соответствии со ст. 59 УК РФ смертная казнь и пожизненное лишение свободы (ст. 57 УК РФ) не может быть применена к женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения судом приговора шестидесятипятилетнего возраста.

Однако определение возраста, с которого наступает уголовная ответственность за совершение преступления, — это достаточно сложная проблема, и с ней сталкиваются законодатели всех стран на протяжении длительного времени. Вызывает она определенные трудности и в настоящее время. Речь в данном случае идет об установлении нижних возрастных границ уголовной ответственности.

В последние годы и в настоящее время у нас в стране наблюдается значительный рост преступности несовершеннолетних. При этом на протяжении ряда лет увеличивается количество 14-15-летних преступников: 19% в 1966-1970 г., 33,2% в 1995 г. Вместе с тем эта тенденция наиболее наглядно проявляется в совершении данной категорией преступников тяжких и особо тяжких преступлений чаще всего в возрасте 14-17 лет.

Как показывают криминологические исследования, в 1995 г. из каждых 10 тыс. подростков в возрасте 14—17 лет совершали различные преступления 238 против 166 человек по отношению к 1985 г. Только за 1995 г. несовершеннолетние совершили: умышленных убийств и покушений на убийство — 1215, тяжких телесных повреждений — 1950, изнасилований — 1769, разбойных нападений — 5073, грабежей — 17 452, тайного хищения чужого имущества (краж) — 128 765, преступлений против общественного порядка (хулиганств) — 15 811 и другие общественно опасные деяния.

Например, по сравнению с 1990 г., в 1996 г. число зарегистрированных преступлений, совершенных несовершеннолетними, а также с их участием, возросло на 24,7%, а выявленных подростков, совершивших преступления, на 25,5%.

Показателен, в частности, тот факт, что на долю несовершеннолетних из зарегистрированных 1499383 преступлений в 2001 г. приходилось почти каждое одиннадцатое правонарушение, в 2002-2003 г.г. каждое десятое. Такая тенденция совершения преступлений несовершеннолетними сохраняется уже длительный период времени. В 2001 г. из общего количества преступлений, подвергшихся учету, несовершеннолетними или при их соучастии, было совершено – 149997 общественно опасных деяний, из зарегистрированных 2526321 преступлений в 2002 году несовершеннолетними лицами или при их соучастии их было совершено – 229894, из зарегистрированных в январе-августе 2003 г. зарегистрировано 1849,9 тыс. преступлений, что на 5,5% больше, чем за аналогичный период прошлого года, из числа зарегистрированных преступлений, несовершеннолетними лицами или при их соучастии их было совершено – 168340 общественно опасных деяния.

Криминологические и социологические исследования последних лет, а также данные уголовной статистики убедительно свидетельствуют не только о постоянном росте преступности несовершеннолетних в нашей стране, но и об имеющей место устойчивой тенденции на ее омоложение, когда преступные деяния совершают подростки в возрасте до 14 лет, не являющиеся субъектами преступлений. Несовершеннолетние, не достигшие возраста 14 лет, совершают значительно больше (в 4—5 раз) преступлений, чем несовершеннолетние в возрасте после 14 лет.

Такая тенденция прослеживается и при анализе официальных данных уголовной статистики, которая показывает криминальную активность подростков в возрасте до 14 лет. Так, количество несовершеннолетних лиц указанной категории, совершивших преступления, по которым уголовные дела были прекращены или в их возбуждении было отказано в связи с не достижением возраста (14 лет) привлечения к уголовной ответственности, возросло с 1993 г. по 1997 г. на 9,8%. Так подростки в возрасте до 14-ти лет, продолжают составлять наиболее криминально активную часть подрастающего поколения.

При достижении подростком 12-13-летнего возраста он в состоянии, реально, осознанно и взвешенно оценивать свое поведение и поступки и может выбирать и прогнозировать, в некотором смысле, варианты своего поведения в объективной действительности, а также последствия своих действий в той или иной конкретной ситуации.

Изложенное позволяет сделать вывод, что на протяжении последних лет, рост преступности несовершеннолетних, в частности подростковой, свидетельствуют о глубокой криминальной пораженности не только подрастающего поколения, но и общества в целом. Все это приводит к выводу о необходимости изменения нижних границ уголовной ответственности, т.е. внести предложение в действующее уголовное законодательство по уточнению нижнего возрастного порога уголовной ответственности. Представляется целесообразным установить уголовную ответственность с 13-летнего возраста по ч. 2 ст. 105 УК РФ:

– за убийство совершенное с особой жестокостью;

– за убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом.

2.2 Определение вменяемости лица, совершившего преступление

Понести уголовную ответственность за совершенное общественно опасное деяние и, тем самым быть субъектом преступления, могут лишь вменяемые лица. Невменяемые лица не могут быть субъектами преступлений и подлежать уголовной ответственности. К ним могут быть применены лишь принудительные меры медицинского характера.

Вменяемость – это такое состояние психики человека, при котором он в момент совершения преступления был способен осознавать характер своего поведения и руководить им. Имеется в виду способность понимать не только фактическую сторону своих поступков, но и их социальную значимость и при этом сознательно руководить своими действиями, что свойственно только психически здоровым и умственно полноценным людям. Вменяемые лица – это лица, обладающие сознанием и волей. Сознание и воля – психические функции, определяющие поведение человека. Они всегда обусловлены объективной действительностью, условиями материальной жизни общества, общественной средой, в которой находится человек. Но окружающий мир фатально не определяет поступки людей. Воздействие внешних обстоятельств на человека всегда проходит через его сознание. Человек как мыслящее существо, принимая соответствующие решения, способен оценить фактические обстоятельства, при которых он действует, характер и значение последствий своих действий и сознательно использовать свое поведение для достижения каких-либо целей, т.е. выбрать определенный характер своего поведения.

Способность понимать совершаемое и принимать осознанное решение служит основанием для признания лица виновным в совершении умышленного или неосторожного преступления, на чем основывается его обязанность отвечать перед государством за свои поступки. Неспособность осознавать характер своего поведения или руководить им означает невиновность лица, такое лицо признается невменяемым и не может быть привлечено к уголовной ответственности.

Вменяемость – многогранное и многоаспектное понятие. Его можно охарактеризовать с разных сторон: как юридический институт или правовую категорию; как предпосылку вины и уголовной ответственности; как один из общих признаков состава, характеризующего субъекта преступления; как показатель преступного и наказуемого, критерий отграничения виновного поведения от невиновно совершенных общественно опасных действий невменяемых; как одно из важных свойств личности преступника и т. д. Все это различные характеристики одного и того же понятия – вменяемости, отражающее ее содержание, сущность и назначение в уголовном праве.1 В то же время, среди некоторых ученых-юристов бытует мнение о том, что понятие вменяемости всегда рассматривается как только состояние интеллектуально-волевой сферы человека с нормальной психикой.

Проблема вменяемости в уголовном праве решается с использованием положений других наук, таких как психология, генетика, биология, медицина и др.

В литературе были высказаны предложения о целесообразности закрепления в законе специальной нормы о вменяемости.

Точка зрения на вменяемость как на самостоятельную категорию уголовного права, имеющую свои конкретные признаки, заслуживает поддержки, но необходимость и возможность закрепления этой категории в законе представляется спорным. Не случайно в уголовном праве внимание сосредоточено на невменяемости, подробно определены ее критерии и признаки. Субъект преступления предполагается вменяемым и, следовательно, способным нести уголовную ответственность. И это правильная посылка для подавляющего большинства случаев. Если же возникают сомнения, что такая способность у субъекта утеряна, то это требует специального доказывания. Уголовный закон, поэтому должен определить те состояния, при которых вменяемость может считаться отсутствующей.

Предлагаемые сегодня определения вменяемости не вполне удовлетворительно могут быть переложены на язык уголовного закона.

Вменяемость одними учеными определяется как обусловленная состоянием психического здоровья лица, способность его отдавать себе отчет в совершаемых им общественно опасных действиях и руководить ими;1 способность быть виновным и ответственным;2 способность лица отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими, связанная с нею способность быть виновным и ответственным за совершенные общественно опасные действия.

По мнению других, понятие вменяемости обозначает состояние лица, которое совершает преступление, отдавая себе, отчет в своих действиях и руководя ими в силу более или менее полного душевного здоровья; такое психическое состояние человека, при котором он, в момент совершения преступления, мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими; характеристику преступника, характеристику его психического состояния в момент совершения преступления.

Приведенные определения характеризуют вменяемость либо как способность лица отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими (способность быть виновными и ответственными за содеянное), либо как психическое состояние лица во время совершения преступления. Различия в определениях понятия вменяемости представляются несущественными, т. к. термины «способность» и «состояние» употребляются при характеристики вменяемости как синонимы. При определении понятия вменяемости не всегда подчеркивается, что вменяемость является обязательной предпосылкой уголовной ответственности не только тогда, когда совершается умышленное преступление, но и тогда, когда преступление совершается по неосторожности.

Некоторые авторы, определяя вменяемость как способность (или состояние) лица, связывают эту способность с моментом, а не со временем совершения преступления. Р.И. Михеев считает, что вменяемость – это способность личности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими «во время», а не «в момент» совершения преступления. Он высказывает мнение о том, что употребление термина «в момент» сужает рамки понятия вменяемости. В таком понимании оно, например, неприменимо к длящимся и продолжительным преступлениям. Указание «вменяем во время совершения преступления» означает, что не может считаться вменяемым (или невиновным) лицо, признанное таковым в другое время и по другому поводу. Михеев Р.И. считает, что в каждом новом конкретном случае требуется проведение судебно-психиатрической экспертизы, если возникло сомнение по поводу вменяемости лица, совершившего общественно опасное деяние.

Известный русский криминалист Н.С. Таганцев считает, что вменяемость должна быть констатирована по отношению ко времени совершения преступного деяния. «Указание на психическое расстройство субъекта, предшествовавшее совершению или данного деяния или последовавшее за ним, – писал Н.С. Таганцев, – само по себе взятое не может иметь никакого влияния на вменение данного деяния данному субъекту».

Богомягков Ю.С. считает, что вменяемость – это предусмотренное уголовным законом обстоятельство, включающее в себя факт совершения преступления и способность лица, достигшего установленного возраста отдавать себе отчет в совершенном общественно опасном деянии, являющееся условием виновности и уголовной ответственности. Он говорит о «состоянии вменяемости», о том, будто бы есть «определенное состояние психики плюс факт совершения преступления, без которого вменяемость как юридическая конструкция, как уголовно-правовой институт перестает существовать, превращаясь в обычное состояние психики нормального человека».

Многие недоразумения в трактовке вменяемости связаны именно с отсутствием формулы вменяемости в уголовном законодательстве, несмотря на то, что обрисовка вменяемости в уголовном законе и исследование ее позитивного аспекта в уголовно-правовой науке объективно направлены на укрепление законности при отправлении правосудия.

В определении понятия вменяемости следует избегать «зеркальности» вменяемости по отношению к невиновности и отразить все главные характеристики вменяемости (способность лица регулировать свое поведение вследствие определенного уровня социально-психологического развития и социализации, возрастом и состояние психического здоровья), а также ее правовые последствия (способность лица нести уголовную ответственность за совершенное преступление).

Такие авторы, как С.Г. Келина и А.В. Наумов считают, что нет необходимости включать определение вменяемости в уголовный закон не только в силу недостаточной разработанности проблемы в теории уголовного права, но и в связи со слабой заинтересованностью в этом практики применения уголовного законодательства.

В это же время В.Г. Павлов считает, представляется целесообразным в настоящее время не только разработка и обоснование критериев вменяемости, но и их закрепление в уголовном законе, т. к. уже давно возникла настоятельная необходимость законодательного воспроизведения формулы вменяемости наряду с уголовно-правовым понятием «невменяемость».

Вменяемость как свойство любого человека – понятие довольно сложное и многогранное, требующее комплексного исследования представителями различных наук. Вместе с тем, этой проблеме до настоящего времени уделяется меньше внимания, чем невменяемости.

В свою очередь, вменяемость является не только необходимым условием для привлечения лица, совершившего преступление, к уголовной ответственности, но и является необходимой предпосылкой для установления его виновности. Если рассматривать данную проблему с методологических позиций, то учение о свободе и воле лежит в основе понятия вменяемости. Обладая способностью мыслить, человек со здоровой психикой может не только правильно оценивать свои действия, но и выбирать самые различные варианты поведения, соответствующие мотивам, потребностям, целям и задачам, которые он себе поставил и определил.

В соответствии со ст. 8 УК РФ основание уголовной ответственности возникает с момента совершения лицом деяния, которое содержит все признаки (элементы) состава преступления (объект преступления, объективная сторона, субъективная сторона и субъект преступления), предусмотренные уголовным законом, и может подвергнуться только вменяемое лицо, совершившее какое-либо преступление.

Таким образом, из выше сказанного можно сделать вывод о том, что вменяемость, т. е. такое психическое состояние лица, при котором оно, совершая общественно опасное деяние, может осознавать свои действия и руководить ими, является одним из аспектов изучения в теории уголовного права проблемы субъекта преступности. При этом следует отметить, что формула вменяемости не определена в действующем уголовном законе. Вменяемость как признак, характеризующий субъекта преступления, наряду с виновностью является также и условием или предпосылкой наступления уголовной ответственности в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние, что нельзя сказать о лице, которое совершило преступление в состоянии невменяемости.

2.3 Понятие невменяемости и её уголовно-правовое значение

Статья 21 УК РФ содержит законодательное понятие невменяемости: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, т. е. не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики».

Раскрывая понятие невменяемости, наука уголовного права пользуется двумя критериями: медицинским (биологическим) и юридическим (психологическим). Состояние невменяемости характеризует именно совокупность этих критериев. Наличие только одного медицинского критерия не дает достаточных оснований для признания невменяемым. В объяснительной записке к проекту Уголовного уложения 1903 г. отмечалось, что формула невменяемости «имеет в виду не медицинскую сторону признаков, характеризующих ненормальные психические состояния человеческого организма, а юридическую; имеет в виду указания таких ненормальных состояний, в силу которых учиненное данным лицом нарушение закона не вменяется ему в вину и оно не подлежит за него уголовной ответственности». Кроме того, признание лица неответственным за свое поведение вследствие психического расстройства может повлечь возможность применения к нему принудительных мер медицинского характера и изменения в его правовом статусе. Поэтому «не только отождествление всякой ненормальности психических отправлений с юридической безответственностью представляется далеко небесспорным, но умолчание в законе о юридическом критерии может повлечь последствия весьма прискорбные по отношению к охране общественного порядка и спокойствия, так и для ограждения личности». только наличие двух упомянутых критериев, которые сочетаются не механически, а органически, дает возможность суду сделать обоснованный вывод о невменяемости субъекта.

Юридический критерий определяется двумя признаками: интеллектуальным и волевым. Теория уголовного права выделяет эмоциональный признак психологического (юридического) критерия невменяемости, который отражен в законе. Речь идет о том, что расстройство эмоциональной сферы, как правило, сопровождается расстройством интеллекта или воли, либо того и другого одновременно. Поэтому при серьезном расстройстве эмоциональной сферы обычно обнаруживаются описанные в законе интеллектуальный и волевой признаки юридического критерия невменяемости.

Велико значение юридического критерия невменяемости для решения вопроса о вменяемости лица и его уголовной ответственности. Но у этого критерия есть и более частные функции. Так, он необходим для проведения судебно-психиатрической экспертизы, поскольку только при его установлении заключение экспертов может быть использовано для решения суда. В этой связи представляют интерес научные исследования, направленные на установление глубокой содержательной характеристики интеллектуального признака юридического критерия невменяемости. Представляется, что дальнейшая разработка проблемы, результатом чего может стать новая формулировка в уголовном законе, возможна на основе результатов, полученных философами иными специалистами, работающими в области теории понимания.1 На основе уже имеющихся исследований можно выделить несколько уровней понимания, с помощью которых следовало бы оценивать юридически значимую степень освоения различных сторон действительности и тем самым дифференцированно подходить к установлению юридического критерия невменяемости в конкретном случае. Такой подход позволит полнее раскрыть содержание неспособности субъекта отдавать себе отчет в своих действиях.

Интеллектуальный признак предполагает невозможность (неспособность) лица осознавать опасность своего действия (бездействия). Это качество психики означает отсутствие у лица способности понимать как фактическую сторону совершаемого деяния, так и его социальный смысл. Непонимание содержания фактической стороны своего действия или бездействия обычно означает непонимание им причинной связи между совершенным деянием и наступившими последствиям (не осознает, что лишает потерпевшего жизни, отнимает у него имущество и т. д.). Однако главное в содержании интеллектуального признака заключается в непонимании лицом социального смысла своего деяния, т.е. в отсутствии понимания его общественно опасного характера. В связи с этим вполне возможны случаи, когда лицо, сознавая фактическую сторону своего поведения, не осознает его общественной опасности. Так, страдающий определенным психическим заболеванием (например, шизофренией) может осознавать, что лишает жизни человека, например, путевого рабочего, производящего осмотр или ремонт железнодорожного полотна, но воспаленное (психической болезнью) воображение субъекта связывает это не с совершением преступления (убийства), а с предупреждением им, например, акта мнимого терроризма (крушения поезда).

В связи с этим лицо считает свои действия выполнением им своего общественного долга, а не совершением преступления.

Другим признаком юридического критерия является волевой, т. е. неспособность лица руководить своими действиями (бездействием). Подобное бывает при некоторых видах болезненного расстройства психической деятельности. Например, расстройство волевой сферы при относительной способности осознавать общественную опасность своего действия (бездействия) наблюдается у наркоманов в состоянии абстиненции, т.е. наркотического голодания. В этих случаях лицо осознает уголовную противоправность, допустим, незаконного проникновения в аптеку и завладения лекарствами, содержащими наркотические средства, но не может воздержаться от совершения этих действий. Подобное же расстройство волевой сферы возможно также при таких заболеваниях, как эпидемический энцефалит, эпилепсия и др. Уголовный закон для признания наличия юридического критерия требует установления не обязательно обоих признаков, а хотя бы одного из них – либо интеллектуального, либо волевого.

Наличие одного лишь юридического критерия не является основанием для признания лица невменяемым. Необходимо установить, чтобы юридический критерий был следствием медицинского критерия, т.е. чтобы лицо не осознавало опасности своего действия (бездействия) или не могло ими руководить по причинам, относящимся к медицинскому критерию. Последний представляет собой обобщенный перечень психических расстройств и заболеваний, способных привести к наличию у лица юридического критерия невменяемости. Это – хроническое психическое расстройство, временное психическое расстройство, слабоумие или иное болезненное состояние психики (ч. 1 ст. 21 УК РФ).

Хроническое психическое расстройство представляет наличие у лица прогрессирующего психического заболевания, не поддающегося или трудно поддающегося излечению. Болезнь может протекать и приступообразно (т.е. с улучшением или ухудшением психического состояния), однако всегда оставляет после себя стойкий психический дефект. К таким психическим заболеваниям относятся шизофрения, эпилепсия, прогрессивный паралич, паранойя и др. болезни психики.

Наибольшее судебно-психиатрическое значение по данным ряда авторов, имеет шизофрения. В практике примерно около половины испытуемых, признанных невменяемыми, составляют больные шизофренией. Но среди психиатров в отношение этого диагноза существуют серьезные разногласия. Часть психиатров предполагает, что «диагноз «шизофрения» всегда предопределяет однозначность экспертного вывода о невменяемости шизофреника», и это мнение широко распространено среди работников правоохранительных органов. Другие считают, что определенную распространенность имеют факты неправильного диагноза «шизофрения».

Шизофрения – психическое заболевание, для которого характерно неуклонное, быстрое или медленное развитие изменений личности особого типа (утрата единства психических процессов). Развитие болезни, особенно ее выраженных форм, ведет к искажению или утрате прежних социальных связей, снижению психической активности, резкому нарушению поведения. Вследствие этого наступает значительная социальная дезадоптация больных. Однако это бывает далеко не всегда. В редких случаях больные шизофренией в стадии стойкой ремиссии могут признаваться вменяемыми.

Временное психическое расстройство – это психическое заболевание, продолжающееся на тот или иной срок (относительно быстро) и заканчивающееся выздоровлением. Сюда относятся: патологическое опьянение (белая горячка), реактивные симптоматические состояния, т. е. расстройства психики, вызванные тяжкими душевными потрясениями и переживаниями.

Патологическое опьянение необходимо отличать от обычного опьянения. Оно заключается не в степени тяжести опьянения, а в качественно отличном от обычного опьянения болезненном состоянии, так же возникающим в связи с употреблением чаще всего алкоголя. Этот вид опьянения психиатрия признает разновидностью психического расстройства (к ним относятся: белая горячка, алкогольный галлюциноз, алкогольный параноид и т. д.). Совершение опасных действий при указанных расстройствах исключает уголовную ответственность в связи с тем, что в этих случаях на лицо сочетание юридического и медицинского критериев, и лицо, поэтому признается невменяемым, и к нему вместо наказания могут быть применены принудительные меры медицинского характера.

Слабоумие – это различного рода снижение или полный упадок психической деятельности, связанный с поражением интеллектуальных способностей человека. Слабоумие связано с понижением или потерей умственных способностей лица и является врожденным либо приобретенным в результате того или иного прогрессирующего психического заболевания. Различают три степени слабоумия: легкое (дебильность), средняя (имбецильность), глубокая, тяжелая степень поражения умственной деятельности (идиотия).

Криминологию может интересовать только дебильность, поскольку при имбецильности и идиотии человек не может быть вменяемым. Дебильность встречается значительно чаще, чем две другие степени. Для дебилов характерен низкий запас общих сведений и знаний, примитивность и конкретность мышления и речи, интересов и чувств, эмоционально-волевые расстройства. Если при дебильности не отмечается расстройств эмоционально-волевой сферы, личностных расстройств, неврологических дефектов, то такие больные способны овладеть несложной профессией, могут иметь семью, самостоятельно существовать.

Иное болезненное состояние психики – это те болезненные явления, которые не являются психическими заболеваниями в точном значении этого понятия, но, тем не менее, также сопровождаются нарушениями психики. Так, например, ни брюшной, ни сыпной тиф не являются заболеваниями психическими. Однако и они могут сопровождаться помрачением сознания, галлюцинациями, во время которых у больного может быть снижена или даже нарушена способность к умственной или волевой деятельности. Подобное может наблюдаться и при травмах головного мозга, опухолях мозга и др., в принципе не психических заболеваниях.

В судебной психиатрии предлагается все психические расстройства по характеру связи между диагнозом и решением вопроса о вменяемости разделить на две группы. К первой относятся такие заболевания, при которых по характеру психических нарушений больные могут быть признаны только невменяемыми или только вменяемыми. Сюда входят как хронические психические болезни, так и временные расстройства психики. Вторую группу, по мнению психиатров, составляют психические расстройства, при которых возможно и то и другое решение. Сюда включаются такие заболевания, при которых возможны периодические ухудшения состояния с психопатологическими синдромами, а так же иные заболевания, при которых способность человека руководить своим поведением зависит от свойственных этим расстройствам нарушений, например, изменение личности при эпилепсии, олигофрения, психопатия и т.п. В отношении расстройств второй группы «специфика судебно-психиатрической экспертизы заключается в необходимости не только установления факта определенного заболевания, сколько оценки степени его выраженности и др. индивидуальных особенностей».

В отношении законодательной формулировки медицинского критерия невменяемости интересную точку зрения высказал С.Н. Шишков, который полагает, что для закона было бы вполне достаточно употребления лишь двух терминов – «психическая болезнь» и «иное болезненное состояние»; имеющиеся сейчас в законе четыре обобщающих понятия являются избыточной информацией при определении невменяемости.

Само по себе наличие медицинского критерия не является достаточным для признания лица невменяемым. Например, не всегда та или иная степень слабоумия предполагает обязательное наличие юридического критерия. Если, допустим, слабоумие у лица не выражено столь значительно, чтобы оно не осознавало опасности своего поведения и не могло руководить своими поступками, такое слабоумное лицо может быть признанным вменяемым в связи с отсутствием именно юридического критерия. Точно также возможны и случаи, когда лицо не осознает опасности своих действий (бездействия) и не может руководить ими вследствие, например, опьянения. Такое лицо не может быть признанно невменяемым, и освобождено от уголовной ответственности. Только совокупность юридического и медицинского критериев дает основание для признания лица невменяемым и не подлежащим уголовной ответственности.

Как вменяемость, так и невменяемость – юридические (уголовно – правовые) понятия. В связи с этим, вывод о вменяемости или невменяемости лица по конкретному уголовному делу делает суд (а при производстве предварительного расследования, следователь или прокурор). Юристы свой вывод основывают на заключении судебно-психиатрической экспертизы. В соответствии с уголовно- процессуальным законодательством (ст. 195-196 УПК РФ) проведение такой экспертизы обязательно для оценки психического состояния обвиняемого или подозреваемого в тех случаях, когда возникает сомнение по поводу их вменяемости или их способности к моменту производства по делу отдавать отчет в своих действиях или руководить ими.

Состояние невменяемости лица определяется только на момент совершения им преступления. Ввиду того, что это лицо не может быть признано субъектом преступления, оно не подлежит уголовной ответственности в виду того, что отсутствует состав преступления, но в соответствии с ч. 2 ст. 21 УК РФ ему могут быть назначены принудительные меры медицинского характера, не являющиеся наказанием (ст. 99 УК РФ). Такие же меры могут быть назначены и лицу, совершившему преступление в состоянии вменяемости, но после этого заболевшим психическим расстройством, делающим невозможным назначением и исполнением исполнение в отношении него уголовного наказания.

В ст. 434 УПК РФ законодатель предусмотрел целый перечень особых фактических обстоятельств, установление которых в совокупности дает возможность суду решить вопрос о применении принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости.

В соответствии со ст. 434 УПК РФ, прежде всего, необходимо установить время, место, способ и др. обстоятельства совершения каждого общественно опасного деяния.

Если по делу будут собраны доказательства того, что лицо, лишенное возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими вследствие психического расстройства, совершило правонарушение, запрещенное нормами другого, а не уголовного закона, то к нему не могут быть применены положения ст. 21 УК РФ и назначены принудительные меры медицинского характера.

В ст. 434 УПК РФ особо указано на то, что при производстве предварительного следствия по делу о невменяемом должно быть, бесспорно, установлено, что общественно опасное деяние, по поводу которого возбуждено уголовное дело, ведется расследование, совершенное данным лицом. И хотя личность невменяемого, совершившего такое деяние, обычно становится известной уже с момента обнаружения содеянного (70 % случаев), это не снимает со следователя обязанности собрать исчерпывающие и достоверные доказательства того, что именно этот субъект совершил деяние, запрещенное законом.

Если лицо в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту, участие защитника в уголовном судопроизводстве является обязательным. Защитник допускается к участию в уголовном деле по общему правилу предусмотренного ч.3 ст.49 УПК РФ:

– с момента вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого;

– с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица;

– с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления:

– с момента объявления лицу, подозреваемому в совершении преступления, постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы;

– с момента начала осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления.

При производстве дела о применении принудительных мер медицинского характера обязательное участие защитника предусмотрено с момента вынесения постановления о назначении в отношении лица судебно-психиатрической экспертизы, при условии, что защитник ранее не принимал участия в деле.

Если защитник не приглашен законным представителем, то следователь или прокурор обязаны обеспечить участие защиты в уголовном судопроизводстве, а защитник в лице адвоката, в свою очередь, не вправе отказаться от принятой на себя защиты.

Если лицо в отношении, которого возникла необходимость помещения его в психиатрический стационар, не содержится под стражей, то решение этого вопроса возможно только по судебному решению. В связи с проведением в отношении указанного лица судебно-психиатрической экспертизы, в постановлении о возбуждении ходатайства должны быть изложены мотивы и основания, в силу которых возникла необходимость помещения лица в психиатрический стационар. К постановлению должны быть приложены материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства (заключение экспертов, медицинские документы, свидетельствующие о наличии у лица психического заболевания и т.п.). Эта императивная норма имеет глубокий юридический смысл и большое правовое значение. Во-первых, если по делу не будет собрано достаточно доказательств того, что именно данное лицо совершило общественно опасное деяние, то следователь не может представить в распоряжение судебных психиатров объективные и достоверные материалы, необходимые для дачи заключения о наличии или отсутствии у него какого-либо психического расстройства. Во-вторых, направление лица для проведения судебно-психиатрических исследований при отсутствии точных данных о субъекте данного деяния приведет к тому, что эксперты-психиатры не смогут дать его деянию объективную психиатрическую характеристику, оценить его поведение до и после совершения общественно опасного деяния, но самое главное – сделать заключение о том, могла ли представленная им личность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие психического расстройства. В-третьих, при отсутствии в уголовном деле достоверных доказательств о совершении данным лицом общественно опасных деяний следователь даже в случае, если судебные психиатры представят ему подобное заключение, будет фактически лишен возможности объективно оценить их выводы, и дать им юридическую оценку, что может повлечь судебную ошибку.

К проблеме невменяемости примыкает вопрос об ответственности за преступление, совершенное в состоянии опьянения. Уголовно-правовому значению этого обстоятельства посвящена ст. 23 УК РФ: «Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности».

Данная статья УК имеет в виду обычное (не патологическое) опьянение, вызванное употреблением алкоголя, наркотических или других одурманивающих веществ, такое обычное опьянение даже в том случае, если оно влечет за собой утрату лицом способности осознавать характер своих действий или руководить ими, не может рассматриваться в рамках невменяемости. В этом случае отсутствует медицинский критерий, т. е. наличие у лица психического расстройства, парализующего или существенно ограничивающего способности его сознания и воли. Обычное (в том числе и наиболее распространенное алкогольное) опьянение, как правило, возникает в результате произвольного употребления алкоголя и наркотических веществ, дозы которых в значительной степени и определяют поведение виновного в состоянии опьянения. Последнее обусловливается также и другими факторами, связанными с воспитанием лица, его культурным уровнем, привычками и т. д. Все это не позволяет отождествлять опьянение с разновидностью психического заболевания. Однако виновное лицо, находящееся в состоянии (опьянении), согласно закону не освобождается от уголовной ответственности за совершенное преступление. При установлении вменяемости и соответствия закону возраста лица, совершившего общественно опасное деяние в состоянии токсического опьянения, оно признается субъектом преступления.

Состояние невменяемости определяется не только самим фактом совершения преступного деяния, но и, прежде всего наличием у данного лица во время его совершения хронического или временного психического расстройства, слабоумия или другого болезненного состояния психики, охватываемых не только медицинским, но и юридическим критериями, определяемыми судебно-психиатрической экспертизой. Таким образом, состояние невменяемости допускает либо отсутствие способности лица осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, либо руководить ими во время совершения преступления, что позволяет сделать вывод – состояние невменяемости лица во время совершения им общественно опасного деяния является обстоятельством, исключающим признание его субъектом преступления.

2.4 Ограниченная вменяемость и её влияние на уголовную ответственность

Уголовный кодекс РФ впервые в российском уголовном праве сформулировал норму об уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости (ст.22). В соответствии с ч. 1 ст. 22 УК РФ вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. Вместе с тем, в соответствии с ч.2 этой же статьи УК РФ такое психическое расстройство учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.

Под указанным психическим расстройством понимается существенно уменьшенная способность лица, совершившего преступление, осознавать опасность содеянного или руководить своим поведением в силу таких психических расстройств и отклонений, которые дают возможность признать лицо вменяемым.

Выделив понятие «ограниченная вменяемость» из общего числа психических расстройств, законодатель, прежде всего, дает возможность следствию, суду относиться к лицам, страдающим психическими заболеваниями, дифференцированно.

Следует отметить, что исследования, проведенные юристами и психиатрами, подтверждают, что среди лиц, совершивших преступления и признанных вменяемыми, значительный процент составляют лица, страдающие психическими аномалиями (хронический алкоголизм, органические поражения головного мозга и т. д.).

Уголовный кодекс РФ 1996 г. сделал удачную попытку преодолеть логическую двузначность объективного вменения прежних уголовных кодексов, предусмотрев норму об уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Таким образом, наряду с невменяемостью и вменяемостью в уголовном законодательстве России появилась важная норма, которая позволяет максимально учитывать психофизиологические нюансы, влияющие на формирование поведенческих реакций человека. Статья 22 УК РФ предлагает следующую нормативную посылку, заключающую в себе признаки психических расстройств, не исключающих вменяемости, явления, которое в различных авторских интерпретациях именовалось как уменьшенная вменяемость, ограниченная вменяемость и т. п.: «1. Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. 2. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера».

Используемое в УК РФ понятие «психическое расстройство, не исключающее вменяемости», несомненно, имеет медицинское содержание точно так же, как и понятие невменяемости, и юрист оперирует им, опираясь на данные эксперта. Логическое толкование закона подтверждает сказанное полностью. Согласно норме о невменяемости как прежде действующего, так и нынешнего УК, последняя есть состояние, при котором субъект не может сознавать опасность своих действий или руководить ими, что в свою очередь является следствием болезни. Значит, в основе невменяемости лежит болезнь, наличие которой может определить лишь специалист.

В основе психического расстройства, не исключающего вменяемости, находятся определенные процессы, которые, однако, в отличие от невменяемости не являются болезнью. Такое толкование вытекает из принятой законодателем терминологии: если невменяемость, согласно формулировке ст.21 УК РФ, есть следствие такого состояния психики, которое относится к категории болезненных, то, следовательно, эти расстройства, не исключающие вменяемости, относятся к психическим процессам, не являющимся болезненными, но одновременно и не характеризующими субъекта как психически нормального.

Включив в УК РФ норму о психических расстройствах, не исключающих вменяемости, законодатель, таким образом, примкнул к сторонникам разграничения психического состояния человека, определяющего вкупе с социальными детерминантами его поведение, на нормальное (вменяемость) или патологию (невменяемость) и нечто среднее между нормой и патологией, получившее в некоторых источниках название аномалий.

Аномалия в литературе по психиатрии толкуется как отклонение от нормы. сли аномалия есть отклонение от нормы, следовательно, должно существовать понятие психической нормы или гармонии, как склонны понимать норму философы.

Психиатры полагают, что в качестве аномалий могут рассматриваться лишь такие характерологические признаки, которые носят патологический характер. Помимо болезненных состояний и состояний развития, образующих невменяемость и указанных в соответствующих нормах УК РФ, к аномалиям относят препсихотические и следующие за ними психотические черты характера.2Вместе с тем, если психотические черты характера действительно исключают возможность сознания общественно опасного характера действия или руководство им (как, например, алкогольный психоз), то препсихотические состояния не носят столь ярко выраженных патологических форм. В психиатрии эта стадия рассматривается как предшествующая формированию краевых психопатий и исключающая «тотальность патологических черт личности и существенные нарушения социальной адаптации».

Несмотря на то, что определение тотальности патологических черт и существенности нарушения социальной адаптации отсутствует, психиатры, тем не менее, склонны полагать, что такие психотические черты личности, как акцентуации, относятся не к аномалии, а к норме. Для юриста такое утверждение означает, что лицо, совершившее преступление, под определенным влиянием акцентуации, не попадает под смягчающее воздействие ст. 22 УК РФ. Вместе с тем, для психолога утверждение подобного рода есть повод для полемики, поскольку акцентуации в психологии относят к аномалиям.

Акцентуации характера представляют собой усиление отдельных черт характера до такой сильной степени, при которой адаптационные возможности субъекта значительно снижаются в условиях эмоциональной ситуации.

Относя акцентуации характера к норме, психиатры вместе с тем считают, что акцентуированные личности сходны с лицами, отличающимися психопатическими чертами. Сходность такого рода затрудняет на практике диагностику психического состояния, что в свою очередь сказывается на правоприменительном решении.

Психопатия является второй по распространению среди преступников психической аномалией (первая – это алкоголизм).

Для психопатии характерно сочетание аномальной дисгармонии (несоразмерности) эмоционально-волевых свойств и относительной сохранности познавательных способностей. Неустойчивость эмоционально-волевого реагирования на среду нарушает приспособительные возможности человека, что находит выражение в его поведении.

Большой вклад в исследование психопатии в отечественной науке внес выдающийся психиатр П.Б. Ганнушкин. По его словам, психопатии – это аномалии характера, которые «определяют весь психический облик индивидуума, накладывая на его душевный склад свой властный отпечаток», «в течение жизни … не подвергаются сколько-нибудь резким изменениям» и «мешают приспособиться к окружающей среде». Патологический склад личности при психопатиях возникает на основе взаимодействия двух факторов – врожденной или рано приобретенной биологической неполноценности нервной системы и влияния внешней среды. Одного же влияния последней для образования психопатии недостаточно.

Возрастные же характеристики показывают, что как отставания в психическом развитии, так и отставания с признаками психических расстройств характерны, как правило, для детей возрастных групп 7-10 лет и 11-13 лет и значительно реже наблюдаются в более старшем возрасте 14-17 лет. Таким образом, причины отставания в психическом развитии у несовершеннолетних, не связанного с психическим расстройством, как мы уже отмечали, могут быть разные: клинические, хронические заболевания женщин в период их беременности, заболевания и различные травмы детей первых лет жизни, психофизиологического и личностного характера, педагогические, недостатки в воспитании, социальные и т. п. Следовательно, в результате вышеуказанных и других причин, имеющих место в раннем детстве и в подростковом возрасте, а также под влиянием внешних неблагоприятных факторов окружающей среды, оказывающих негативное воздействие на эмоционально-волевые свойства личности, происходит отставание в психическом развитии несовершеннолетнего, которое мешает ему правильно адаптироваться в обществе и формировать индивидуальные качества, с точки зрения полной осознанности своего поведения. В свою очередь, разнообразные причины, негативные условия социальной среды и совокупность множества отрицательных факторов способны достаточно активно влиять и, в частности, воздействовать не только на дальнейшее отставание психического развития несовершеннолетнего, но и порождать у него личностные деформации, выражающиеся в гипертрофированных интересах, потребностях, ценностных и общеполезных ориентациях, которые при определенных, чаще всего неблагоприятных, ситуациях могут привести к совершению преступления. Если же несовершеннолетнее лицо, достигло минимальных и максимальных возрастных границ, предусмотренных в законе, и совершило преступление при указанных в ч. 3 ст. 20 УК РФ обстоятельствах, оно не может подлежать уголовной ответственности, так как не является субъектом общественно опасного деяния.

Значительный интерес представляет группа сексуальных психопатий, проявляющихся в извращенном направлении полового влечения. К ним относятся: гомосексуализм, садизм, мазохизм, эксгибиционизм, скотоложство, педофилия, а также повышение полового влечения. О.В. Кебриков справедливо утверждает, что эти половые извращения вызывают необходимость особых подходов при лечении и проведении судебно-психиатрической экспертизы. Некоторые из этих половых извращений являются уголовно наказуемыми деяниями. Так, в соответствии с ч.1 ст. 132 УК РФ мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшего (потерпевшей), – наказываются лишением свободы на срок от трех до шести лет.

К сожалению, криминологические аспекты личности и поведения преступников, страдающих сексуальной психопатией, еще недостаточно подвергались фундаментальным исследованиям. Между тем, есть все основания считать, что такие расстройства лежат в основе многих тяжких преступлений против личности. Такие преступления отличаются исключительной тяжестью последствий. Комплексные психолого-психиатрические исследования подобной категории преступников позволят более эффективно предупреждать названные преступления, быстро и квалифицированно расследовать их.

Психопатия тесно связана с алкоголизмом. Она способствует алкоголизации, что также имеет криминогенное значение. Многие исследования указывают на особую предрасположенность психопатических личностей к осложненным и патологическим формам опьянения, актуализации отрицательных переживаний, выявлению скрытых психопатических форм поведения, агрессивных реакций. Агрессия при остром алкогольном опьянении наблюдается у возбудимых и неустойчивых психопатических личностей, а также у лиц с травматическим поражением центральной нервной системы.

Алкоголизм – нарастающее заболевание, определяющееся патологическим влечением к спиртным напиткам (психическая и физическая зависимость). Алкоголизм всегда сопровождается многообразными социальными последствиями, неблагоприятными как для самого больного, так и для общества.

Криминологическое значение алкоголизма проявляется в том, что он способствует развитию психических аномалий, в свою очередь имеющих криминогенное значение, а в частности психопатий и психопатических черт характера и, следовательно, совершению преступных действий лицами, страдающими такими аномалиями.

Такая связь пьянства, алкоголизма и преступности в значительной мере обусловлена, во-первых, тем, что они детерминированы многими общими причинами: низким культурным уровнем отдельных групп населения, недостатками в воспитании и т. п., во-вторых, алкоголизм и преступность взаимно влияют друг на друга: как алкоголизм является важным условием, способствующим преступности, так и преступное поведение способствует алкоголизму. Лица, длительное время ведущие антиобщественный образ жизни и совершающие преступления, а стало быть, выключенные их нормальных связей и отношений, в большинстве случаев являются пьяницами и алкоголиками, что особенно характерно для многократно судимых рецидивистов. Постоянное пьянство соответствует тому уровню культуры и потребностей, которые типичны для преступников-рецидивистов; в свою очередь, пьянство и алкоголизм определяют содержание и круг их социальных контактов, времяпрепровождение. Вот почему предупреждение алкоголизма имеет огромное значение для успешной борьбы с преступностью, и наоборот.

Судебная статистика, к сожалению, не содержит сведений о количестве лиц, признанных судами, попадающими под действие ст. 22 УК РФ. Указано число лишь тех осужденных, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, которым наряду с наказанием назначено принудительное лечение в соответствии со ст. ст. 97 и 99 УК РФ. Их количество в 1997 г. составило 293 человека, что в 6 раз меньше числа лиц, которым эта мера была рекомендована экспертными комиссиями. Общее же количество лиц, признанных судебно- психиатрической экспертизой ограниченно вменяемыми, в целом по России в том же году достигло 2,9 тыс., в 1998 году – чуть более 3 тыс. человек. Эти цифры нельзя принять за показатель, отражающий реальное число преступников, к которым оказалось возможным применить ст. 22 УК РФ. Анализ экспертной статистики за 1997 г. свидетельствует, что в одних регионах России норма об ограниченной вменяемости экспертами не применялась, в других ставился знак равенства между признанием лица ограниченно вменяемым и рекомендацией ему принудительного лечения, в-третьих, принудительное лечение ограниченно вменяемым вообще не рекомендовалось.

Согласно ч. 2 ст. 22 УК РФ лица, совершившие преступления и страдающие психическим расстройством, не исключающим вменяемости, могут быть подвергнуты судом принудительным мерам медицинского характера.

Последствия появления в уголовном законе подобной нормы чрезвычайно важны. Принудительное лечение преступников с психическими аномалиями не является, как это может показаться на первый взгляд, частной проблемой.

Основным в системе акций, именуемых принудительными мерами медицинского характера, является принудительно осуществляемое лечение.

Появление нормы о принудительном лечении сначала ограниченно вменяемых, а затем лиц с психическими расстройствами в пределах вменяемости вполне закономерно. Правовые последствия ограниченной вменяемости в УК РФ сведены к двум положениям: ее учету судом при назначении наказания и возможности назначить принудительное лечение.

Учет состояния ограниченной вменяемости при назначении наказания состоит в предоставлении суду прав смягчать наказание подсудимым с психическими аномалиями. Однако уголовному праву известен институт обстоятельств, смягчающих ответственность (в УК РФ – смягчающих наказание). Ведущий научный сотрудник Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им В. П. Сербского, С.Н. Шишков считает, что для учета психических аномалий в качестве обстоятельств, смягчающих наказание достаточно включить их в перечень названных обстоятельств (в УК РФ они перечислены в ст.61).

Появление в законе нормы о возможности применения принудительных мер медицинского характера к осужденным с психическими аномалиями вызывает опасения у ряда специалистов.

По действующему российскому законодательству все недобровольные (принудительные) психиатрические меры применяются лишь к больным с тяжелыми психическими расстройствами. Сказанное касается не только невменяемых. Одним из обязательных условий недобровольной госпитализации в психиатрический стационар в порядке оказания психиатрической помощи выступает наличие у больного тяжелого психического расстройства (ст.29 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».2 Тяжелыми в психиатрии именуются расстройства так Тяжелыми в психиатрии именуются расстройства так называемого психотического уровня, т. е. присущего психозам (заболеваниям, сопровождающимся наиболее глубоким поражением психики). В праве «психотическому уровню» соответствуют «болезненные состояния», которые исключают возможность больного самостоятельно осуществлять свои права и нести юридическую ответственность, что находит отражение в законодательных формулировках о неспособности «осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими» – невменяемость.

Недобровольное психиатрическое лечение больных. У которых отсутствует тяжелое психическое расстройство (а к ним относятся и ограниченно вменяемые), действующим законодательством не предусмотрено. Так что принудительное лечение психически аномальных преступников – принципиально новая недобровольная психиатрическая мера, которая создает для практических работников в первую очередь психиатров, немалые трудности.

Одной из сложнейших представляется проблема обеспечения психиатрического лечения в случаях отказа от него осужденного. Ни в УК РФ, ни в Уголовно-исполнительном кодексе России об этом нет упоминаний. Между тем принудительность в рассматриваемой области может обеспечиваться существенно различающимися средствами.

Очевидно, что процедурная сторона применения принудительных мер медицинского характера должна быть юридически четко регламентирована.

Проблема возможных нарушений прав граждан в ходе принудительного лечения лиц с психическими аномалиями является особо острой для осужденных к лишению свободы.

В разряд психических расстройств, не исключающих вменяемости, попадает большое число болезненных состояний, практически не поддающихся или плохо поддающихся терапевтическому воздействию. Но и для тех психических аномалий, при которых можно рассчитывать на положительные результаты терапии, принудительный ее характер способен привести к неблагоприятному исходу. Как показывает, например, опыт лечения хронического алкоголизма, шансы на успех появляются лишь при условии, что пациент действительно желает лечиться и верит в эффективность предложенной ему терапии.

Очень мало внимания, уделяется вопросу: каковы цели принудительного лечения осужденных с психическими аномалиями? Шишков С. И. Полагает, что существуют как минимум, три цели принудительного лечения осужденных с психическими аномалиями. Прежде всего, это реальное лечение. Достигается эта цель либо излечением, либо направлением усилий на максимально возможное улучшение здоровья пациента.

Адаптация осужденного с психическими аномалиями к условиям отбывания наказания тоже может расцениваться как самостоятельная цель оказываемой ему психиатрической помощи.

В соответствии с УК РФ целью психиатрического лечения осужденных становится теперь предупреждение преступного рецидива. Это прямо следует из ст. 98 УК РФ, согласно которой целями применения принудительных мер медицинского характера являются излечение пациентов или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых преступлений. В настоящее время законодателем п. «г» ст. 97 УК РФ, «Принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам, совершившим преступление и признанным нуждающимися в лечении от алкоголизма или наркомании» – исключен.

Для достижения этих целей необходима активная помощь со стороны органов, исполняющих наказание.

Субъект преступления является одним из субъективных признаков образующим вместе с субъективной стороной преступления и объективными признаками основание уголовной ответственности.

Вменяемость и возраст как уголовно-правовые понятия имеют важное значение для определения не только субъекта преступления, но и состава преступления. При отсутствии этих признаков или одного из них нет и состава. Следовательно, и решение вопросов о виновности и уголовной ответственности лица, совершившего общественно опасное деяние, отпадает.

Таким образом, возраст как признак субъекта преступления является не только неотъемлемой частью этого понятия, но и самым непосредственным образом влияет на уголовную ответственность лиц, совершивших общественно опасное деяние. При этом возраст тесно связан со всеми институтами уголовного права, требует своего дальнейшего изучения и уточнения с современных позиций видения совершенствования действующего уголовного законодательства, а также науки психологии, медицины, педагогики и других, как в теоретическом, так и практическом его осмыслении. Ряд положений о возрасте как признаке субъекта преступления, требуют также своего законодательного разрешения.

Глава 3 Дополнительные признаки субъекта преступления и характеристика личности преступления

3.1 Соотношение субъекта преступления и личности преступника

Важной стороной методологического и теоретического исследования проблемы

субъекта преступления является изучение такого сложного вопроса в науке уголовного права и криминологии, как соотношение понятий «субъект преступления» и «личность преступника», которые в юридической и другой литературе порой отождествляются, тем самым на лицо методологическая ошибка. При этом не мене важной методологической основой исследования данной проблемы является более углубленное изучение самого преступного деяния на различных этапах развития нашего государства и совершенствования уголовного законодательства в целях более эффективной борьбы с преступностью.

Понятие «субъект преступления» и «личность преступника» хотя и близки по отношению друг к другу, но не тождественные понятия, т. к. несут разную смысловую нагрузку. Разные эти понятия не только по смыслу, но и по объему. «Субъект преступления» – более узкое понятие по сравнению с понятием «личность преступника».

Субъект преступления как уголовно-правовое понятие – физическое лицо, вменяемое, достигшее установленного в законе возраста, тесно связано общенаучными понятиями «человек», «гражданин» и «личность», а через них и криминологическим понятием «личность преступника.

По определению С.И. Ожегова, человек – животное существо, обладающее даром мышления и речи, способностью создавать орудия и пользоваться ими в процессе общественного труда; гражданин – лицо, принадлежащее к постоянному населению данного государства, пользующееся его защитой и наделенное совокупностью политических и иных прав и обязанностей; личность – человек как носитель каких-нибудь свойств.

Личность преступника отличается от законопослушной личности криминогенной деформацией интересов, мотивацией, правовой психологией, которые породили соответствующее опасное деяние. Однако она сходна с последней разнообразными позитивными свойствами (семьянин, человек, увлеченный каким-либо полезным занятием и пр.). В личности преступника, таким образом, противоречиво взаимодействуют общеопасные и просоциальные свойства. Законодатель обязывает (ст. 60-74 УК РФ) учитывать их при назначении и реализации наказания в комплексе, т.к. требование справедливости наказания актуально в настоящее время, когда наблюдается значительный рост преступности. УК РФ исходит из того, что наказание должно быть справедливым.

Субъект преступления как один из элементов состава охватывает в своем содержании лишь определенную часть признаков, характеризующих лицо, совершившее общественно опасное деяние. И здесь следует особо отметить, что понятие «субъект преступления» имеет свое более четкое и конкретное законодательное выражение, нашедшее свое закрепление в соответствующих нормах уголовного закона (ст. ст. 19, 20 и др. УК РФ), во многом отличающееся по смыслу и по содержанию от понятия «личность преступника».

Следовательно, «субъект преступления» – это понятие правовое и скорее определяет юридическую характеристику лица, совершившего преступление по отношению к криминологическому понятию «личность преступника». Субъект преступления как правовое и конкретное выражение ограничено только признаками (физическое лицо, возраст, вменяемость), необходимыми для обоснования уголовной ответственности в отношении лица, совершившего преступное деяние.

При этом признаки субъекта преступления, как правило, имеют уголовно-правовое значение, с которым уголовный закон связывает наступление ответственности и определение судом соответствующего наказания.

Понятие «субъект преступления» всегда занимало центральное место в уголовном праве, имея тесную связь с понятием «личность преступника», которое по смыслу, содержанию и объему значительно отличается от первого. Уже то обстоятельство, что криминология как самостоятельная наука, получившая свое официальное признание только в начале 60-х годов, одной из главных задач ставит исследование личности преступника, дает основание считать эту проблему достаточно актуальной и в настоящее время.

Дальнейшее развитие криминологии, особенно в последние десятилетия, обусловило значительный интерес представителей различных наук (юристов, психологов, социологов, педагогов и др.) к личности преступника. Вместе с тем в уголовно-правовой и криминологической литературе в 60-е и 70-е годы понятия «личность преступника» и «субъект преступления» не имели четкого разграничения, а порой и просто отождествлялись, что приводило теоретиков и исследователей в области уголовного права и криминологии к методологической ошибке.

Личность преступника раскрывается через социальную сущность лица, а также сложный комплекс характеризующих его признаков, свойств, связей, отношений, нравственный и духовный мир, взятые во взаимодействии с индивидуальными особенностями и жизненными фактами, лежащими в основе преступного поведения.

При этом личность преступника как более широкое и емкое понятие включает в себя еще и социально-психологическую характеристику, которая лежит за пределами состава преступления, но обязательно должна учитываться судом при внесении приговора за совершенное общественно опасное деяние. В уголовном законе личность преступника выступает как одно из оснований индивидуализации уголовной ответственности и уголовного наказания.

Таким образом, судом исследуется личность преступника и ее взаимосвязи с социальной средой и наряду с социально-демографическими данными в процессуальных документах должны найти свое место также нравственно-психологическая и уголовно-правовая характеристики лица, совершившего преступление. Установление характерных особенностей личности преступника с учетом его индивидуальных качеств имеет важное значение и на стадии предварительного расследования преступления.

Суды не должны допускать фактов назначения виновным наказания, которое по своему размеру является явно несправедливым как вследствие мягкости, так и вследствие суровости. В соответствии с законом (ст. 60 УК РФ) суд при назначении наказания обязан учитывать характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие его ответственность. Исходя из этого, в приговоре необходимо указывать, какие обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности подсудимого, а также иные обстоятельства, характеризующие его личность, доказаны при разбирательстве уголовного дела в соответствии с требованиями ст. 73 УПК РФ и учтены судом при назначении наказания.

Каждый случай совершения преступления имеет свои индивидуальные черты, в т. ч. относящиеся к характеристике лица, виновного в этом преступлении. Каждая личность обладает специфическими, только ей свойственными признаками, составляющими ее индивидуальность. Индивидуальность включает в себя биологические (пол, возраст, состояние здоровья), психологические (умственное развитие, особенности темперамента) и социальные (поведение в быту, отношение к труду, к правилам проживания в обществе) свойства личности.

Признаки личности преступника не сводятся к признакам состава преступления, т.к., например, социально-психологические и биологические признаки лица, совершившего преступление, не охватываются конструкцией состава преступления. Проблема личности преступника изучается криминологией с привлечением методов и методик самых различных наук, как социальных, так и естественных (медицины, биологии, генетики и т.д.). В криминологии признаки личности принято сводить к трем основным компонентам:

Социальному статусу личности, что определяется принадлежностью лица к определенной социальной группе (или классу) и социально-демографической характеристикой (пол, возраст, образование, семейное положение и т. д.).
Социальным функциям (роли) личности, включающим совокупность видов деятельности лица в системе общественных отношений как гражданина, члена трудового коллектива, семьянина и т. д.
Нравственно-психологической характеристикой личности, отражающей ее отношение к социальным ценностям и выполняемым социальным функциям.
Признаки личности преступника так же могут иметь уголовно-правовое значение, влияя в ряде случаев на индивидуализацию наказания либо на освобождение от него. Так личность виновного учитывается при определении вида и размера наказания (ст. 60 УК РФ), в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание (ст. 61-64 УК РФ), при решении вопроса об условном осуждении (ст. 73 УК РФ), при решении вопроса об условно-досрочном освобождении (ст. 79 УК РФ), при решении вопроса об освобождении от наказания в связи с болезнью осужденного (ст. 81 УК РФ). Однако, признаки личности (в отличие от признаков субъекта преступления) могут и не иметь уголовно-правового значения. Так, для большинства преступлений безразличным является пол виновного, его возраст в рамках совершеннолетия, его образование и род занятий. Все эти признаки, как правило, не влияют на уголовную ответственность и наказание. Для криминологической же характеристики, как преступлений, так и лиц их совершающих, эти признаки не только не безразличны, но имеют важное значение. Именно с учетом этих признаков могут быть, например, определены меры предупреждения соответствующих преступлений, т. к. эти признаки составляют социально-психологическую базу для замещения общественной опасности осужденного, его исправления, предупреждающего рецидив.

Развитие криминологии в последние десятилетия обусловило значительный интерес не только юристов к проблеме личности преступника, но и психологов, педагогов и представителей других наук. Вместе с тем, с развитием науки уголовного права, а также совершенствованием отечественного уголовного законодательства, требует своего дальнейшего изучения и проблема субъекта преступления, что, в свою очередь, позволит избежать методологических и теоретических ошибок по вопросу соотношения данных понятий, исходя из первоначальных предпосылок, что субъект преступления – правовое понятие, а личность преступника – криминологическое.

Из наиболее интересных исследований понятия «субъект преступления», проведенное юристом практиком современности Сулеймановым Т.А. На взгляд автора исследования, уголовно-правовым понятием, действительно охватывающим понятие субъекта преступления в общем смысле слова, является понятие субъекта уголовного правоотношения как однородное, но не тождественное субъекту преступления понятие. А в узком смысле слова понятием, отвечающим принципам уголовной политики в сфере боры с преступностью, отражающим в наибольшей степени ее и процессы криминализации и декриминализации, дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности, могло бы стать понятие «субъект уголовной ответственности». Автор исследования считает, что введение данного понятия «субъект уголовной ответственности» способствовало бы устранению существующей путаницы между такими однородными понятиями, как «субъект преступления – лицо, совершившее преступление» и «субъект преступления – лицо, способное нести уголовную ответственность в случае совершения им преступления». Так как более верным понятием, определяющим возможность привлечения лица к уголовной ответственности, является именно «субъект уголовной ответственности», а не «субъект преступления». Из чего это явствует?

Как известно, в уголовном праве состав преступления – единственный показатель преступления. Состав преступления выполняет научно-познавательную роль. Если деяние лица и иные характеризующие его признаки описаны в законе, если сопоставление деяния и состава преступления приводит к выводу о соответствии их признаков, значит, получен ответ на вопрос: совершено ли преступление, и может ли лицо, его совершившее, понести уголовную ответственность? В данном случае субъект уголовной ответственности, как и состав преступления, будет являться научной абстракцией и после решения вопроса о соотношении деяния с составом преступления он себя на этом исчерпывает. Отсюда можно сделать вывод, что субъект уголовной ответственности – это элемент состава преступления, который соотносится с основанием уголовной ответственности.

Под субъектом уголовной ответственности автор предполагает понимать лицо, совершившее общественно опасное деяние, обладающее вменяемостью и определенным возрастом, а в случаях, предусмотренных Особенной частью УК РФ, также иными специальными признаками, имеющими правовое значение, правовую способность понести уголовную ответственность, так как лицо, совершившее уголовное преступление, может ее и не понести по основаниям, предусмотренным в УК РФ или по иным юридически значимым фактам (наступление смерти субъекта, психическое заболевание). Употребляя категорию «субъект преступления», автор как бы презюмирует лицо, совершившее преступление, в качестве официально признанного преступника. На стадии решения вопроса, может данное лицо нести уголовную ответственность или нет, это на взгляд автора, является преждевременным.

3.2 Специальный субъект преступления и его правовая характеристика

В литературе по истории уголовного права не уделено должного внимания разработке в законодательстве положений о специальном субъекте преступления. «Между тем, – пишет Г. В. Швеков,- Это очень важное уголовно-правовое понятие мы встречаем уже в самых ранних декретах Советской власти. Целый ряд составов преступления конструируется таким образом, что субъектом этих преступлений может быть не всякое физическое вменяемое лицо, а лишь то, которое помимо названных обладает еще и определенными специальными признаками.» В законодательных актах этого периода (1917 –1921 гг.) уже упоминаются

специальные субъекты и, прежде всего должностные лица. Например, декрет СНК «О рабочем контроле» от 14 ноября 1917 г. устанавливал в п. 10, что «во всех предприятиях владельцы и представители рабочих и служащих, выбранные для осуществления рабочего контроля, объявляются ответственными перед государством за строжайший порядок, дисциплину и охрану имущества. Виновные в сокрытии материалов, продуктов, заказов и в неправильном ведении отчетов и т. п. Злоупотреблениях подлежат уголовной ответственности.»

Однако наравне с должностными лицами специальным субъектом признавались в тот период и военнослужащие, совершившие воинские преступления, лица, имеющие определенную профессию или занимающиеся определенной деятельностью и др. Такое понимание специального субъекта было закреплено всем последующим уголовным законодательством.

При определении специального субъекта преступления авторы, исследовавшие этот вопрос, вкладывали в это понятие различные признаки специального субъекта. Всякое понятие, в том числе и правовое, должно воспроизводить объективно существующую действительность, выражать общее и существенное, присущее определенному кругу явлений.

Отдельные определения специального субъекта, которые приводятся исследователями, не всегда полностью раскрывают его сущность, отражая только те или иные его стороны.

Так, в монографии Орлова В.С. наиболее обстоятельно исследующей эту проблему, говорится, что «существование в советском уголовном праве особого понятия – специальный субъект преступления … обусловлено спецификой отдельных видов преступлений, совершение которых возможно только в связи с определенной деятельностью людей, в связи с выполнением возложенных на них законом определенных обязанностей.» В этом определении подчеркиваются две стороны понятия: характер деятельности и характер возложенных на лиц обязанностей. Между тем, не только эти признаки характеризуют специального субъекта. Например, такой признак виновного, как демографические свойства личности, в указанном определении не учитывается.

Полнее и точнее раскрывает сущность специального субъекта определение Н.С. Лейкиной и Н.П. Грабовской: «Специальным субъектом называются субъекты, обладающие конкретными особенностями, указанными в диспозиции статьи.» Однако при раскрытии признаков специального субъекта авторы фактически сужают предложенное ими же определение. Признаки специального субъекта ими классифицированы следующим образом:

– признаки, характеризующие государственно-правовое положение лица (граждане, иностранцы, лица без гражданства);

– признаки, характеризующие их профессиональное положение;

– признаки, характеризующие должностное положение, особые качества выполняемой работы;

демографические признаки – пол, возраст, родственные отношения.
Следует отметить, что для специального субъекта характерны не только эти признаки. Например, совершение преступления особо опасным рецидивистом. То, что последний есть специальный субъект преступления, не вызывает сомнения и у авторов, предложивших указанные признаки специального субъекта. Особо опасный рецидивист относился к специальному субъекту (до принятия нового уголовного закона) и такими авторами, как Е.А. Фролов, Р.Р. Галиакбаров.

В юридической литературе такое же определение специального субъекта дается и другими авторами, хотя при классификации его признаков между ними имеются существенные расхождения. Так, П.С. Дагель подчеркивает, что признаки специального субъекта преступления ограничивают круг лиц, могущих быть субъектами данных преступлений, и тем самым ограничивают сферу уголовной ответственности. Он считает необходимым разбить все признаки специального субъекта на четыре группы:

– признаки, характеризующие правовое положение субъекта (гражданин СССР, иностранец, лицо без гражданства, лицо, отбывающее наказание или находящееся в предварительном заключении, военнослужащий и т.д.);

– признаки, характеризующие профессию или деятельность субъекта (работник транспорта, врач, капитан корабля, директор, главный инженер или начальник отдела технического контроля, лицо, управляющее транспортным средством и т. д.);

– признаки, характеризующие взаимоотношения виновного с потерпевшим (лицо, в отношении которого женщина зависима материально или по службе, родители, дети, опекун, родственники убитого и т. д.);

– признаки, характеризующие физические свойства личности виновного (мужчина, лицо, больное венерическим заболеванием, совершеннолетний).

Ш.С. Рашковская определяет специальный субъект преступления как «лицо, которое кроме необходимых признаков субъекта (вменяемость, достижение определенного возраста) должно обладать еще особыми, дополнительными признаками, только при наличии, которых возможно совершение данного преступления» и предлагает следующую классификацию признаков специального субъекта:

– государственно-правовое положение лица (гражданин СССР, иностранец, лицо без гражданства);

– пол – исполнитель только мужчина, возраст – исполнитель только совершеннолетний;

– обязанности, возлагаемые на граждан в отношении обороноспособности СССР и порядка несения воинской службы;

– профессиональные обязанности – врач и другие медицинские работники;

– обязанности, возлагаемые в отношении других лиц;

– обязанности, возлагаемые в отношении органов правосудия, – свидетели, потерпевшие, эксперты, переводчики;

– характер выполняемой работы;

– должностное положение лица;

– определенное положение лица по отношению к государственному, общественному или личному имуществу;

– особое положение лица по отношению к потерпевшему;

– правовой статус привлеченного к уголовной ответственности, осужденного к отбыванию отдельных видов наказания, некоторых категорий лиц, отбывших наказание.

Кроме того, автор предлагает выделять дополнительные признаки специального субъекта, к которым относит совершение преступления лицами, ранее совершившими какое-либо преступление; прежняя судимость либо наличие административного взыскания до привлечения к уголовной ответственности за аналогичные, не менее опасные действия; совершение преступления особо опасным рецидивистом.

Такая классификация признаков специального субъекта, учитывающая и прошлую антисоциальную деятельность преступника, является более детальной и более последовательной, чем другие классификации.

Таким образом, в юридической литературе нет одинакового определения понятия и признаков специального субъекта преступления. Для того, чтобы понять и определить понятие специального субъекта и его признаки необходимо подробно выяснить, какие свойства личности преступника отражаются законодателем в нормах Особенной части УК РФ.

Признаки, характеризующие специальный субъект, указываются в диспозициях уголовно-правовых норм Особенной части УК РФ. Иногда выделяются нормы со специальным субъектом в отдельные главы, создавая целые системы норм, где и определяются признаки специальных субъектов. В особенной части УК РФ содержатся две такие главы: глава 30 – преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы органов местного самоуправления и глава 33 – преступления против военной службы. В примечании к ст. 285 УК РФ описываются признаки специального субъекта для должностных преступлений, особенность некоторых заключается в том, что они могут совершаться только с использованием обязанностей по службе и благодаря служебному положению лица, являющегося субъектом преступления. Лица, не занимающие определенного служебного положения, просто физически не смогли бы выполнить деяние, предусмотренные в главе 30 УК РФ. Субъектами воинских преступлений являются лица, на которых распространяется Положение о прохождении воинской службы: военнослужащие, проходящие военную службу по призыву либо по контракту в вооруженных силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ, военнообязанные, пребывающие в запасе, во время прохождения или воинских сборов, а также военные строители военно-строительных отрядов или частей. Только эти лица могут отвечать за преступления против установленного порядка несения воинской службы по нормам главы 33 УК РФ.

Иногда признаки специального субъекта не указываются в конкретной норме Особенной части УК РФ, но их можно уяснить путем систематического, логического и грамматического толкования нормы. Например, ст. 124 УК РФ устанавливает ответственность за неоказание помощи больному. Закон не называет прямо субъекта преступления, но указывает на его существенный признак: обязанность этого лица оказывать помощь больному по закону или по специальному правилу. В соответствии со специальными правилами, установленными компетентными органами здравоохранения РФ, все медицинские и фармацевтические работники (врачи, акушеры, фельдшеры, медицинские сестры, провизоры и др. работники) обязаны оказывать первую неотложную помощь гражданам в дороге, на улице, в иных общественных местах и на дому.

В некоторых нормах при определении субъекта законодатель употребляет характеристики, свойственные только работникам определенных государственных систем. Глава 31 Особенной части УК РФ содержит ряд норм, в которых определяется ответственность за преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами органов правосудия: дознавателем, следователем, прокурором, судьей, работником милиции.

Установление признаков специального субъекта имеет большое значение при квалификации преступления и является столь же необходимым, как и определение признаков общего субъекта.

Признаки специального субъекта – это дополнительные признаки состава преступления. Их специфика, как и факультативных признаков, характеризующих другие элементы состава преступления (объективную и субъективную сторону преступления), выражается в том, что они могут выступать конструктивными признаками состава преступления, без которых данный состав отсутствует, например, субъектом неправомерных действий при банкротстве (ст. 195 УК РФ) может быть лишь руководитель либо собственник предприятия, а равно индивидуальный предприниматель. Если же действия совершены иным служащим, то данный состав преступления отсутствует; могут выступать квалифицирующими признаками, образующими состав преступления при отягчающих обстоятельствах. Так, если присвоение чужого имущества, вверенного виновному, совершается с использованием своего служебного положения, такие действия квалифицируются по п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ; могут иметь значение для индивидуализации наказания, выступая в качестве обстоятельства, смягчающего или отягчающего наказание (например, п. «м» ч. 1 ст. 63 УК РФ в качестве отягчающего обстоятельства предусматривает совершение преступления с использованием доверия, оказанного виновному в силу его служебного положения или договора)

3.3 Виды специальных субъектов преступления

Только гражданин РФ может быть субъектом такого преступления, как государственная измена, предусмотренного ст. 275 УК РФ. Государственная измена представляет собой действия, совершенные гражданином РФ в пользу иностранного государства, иностранной организации или их представителей, т. е. для оказания им помощи в проведении легальной или негласной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ.

Под внешней безопасностью РФ понимается состояние защищенности конституционного строя, суверенитета, целостности и неприкосновенности территории, обороноспособности и других жизненно важных интересов страны от внешних угроз. Посягательство на внешнюю безопасность возможно только при условии контакта (основанном на взаимном согласии, двусторонней связи) гражданина РФ с представителями иностранного государства или иностранной организации.

С объективной стороны государственная измена означает совершение следующих деяний:

1)шпионаж;

2)выдача государственной тайны;

3)иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ.

Измена в форме выдачи государственной тайны заключается в устном сообщении или передаче соответствующих предметов (документов) представителю иностранного государства или иностранной организации.

В отличие от измены в форме шпионажа выдача государственной тайны совершается, во-первых, в отношении сведений, которыми лицо располагало по службе или работе, но не собирало и не получило их от другого лица для передачи указанным адресатам. Во-вторых, предметом выдачи являются только сведения, составляющие государственную тайну.

Государственная тайна – это защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности РФ. Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне, предусмотрены ФЗ «О государственной тайне от 10 сентября 2001 г.»

Измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ может быть совершена только в контакте (совместно) с указанными представителями. Эта форма государственной измены выражается в следующих действиях: а) сотрудничестве гражданина РФ с иностранной спецслужбой или организацией, проводящей враждебную деятельность против РФ; б) организации или подстрекательстве к подрывной, вооруженной или террористической деятельности политического характера, направленной на дестабилизацию обстановки, захват власти, насильственное изменение конституционного строя, нарушение территориальной целостности РФ; в) финансировании указанной деятельности, поставке оружия или материальных средств для целей такой деятельности, вербовке, обучении, засылке наемников; г) участие в направленных на подрыв внешней безопасности РФ актах вредительства, в частности, в области финансов, внешнеэкономической деятельности, научно-технических, опытно-конструкторских и технологических разработок; д) ином содействии обеспечению и осуществлению разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб и организаций против РФ.

Наличие у гражданина РФ одновременно гражданства иностранного государства (двойное гражданство) не исключает его ответственности по ст. 275 УК РФ.

Только иностранные граждане и лица без гражданства (включая постоянно проживающих в РФ), достигшие 16-летнего возраста могут быть субъектами такого преступления, как шпионаж, предусмотренного ст. 276 УК РФ.

Шпионаж представляет собой передачу, собирание, похищение или хранение в целях передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, а также передачу или собирание по заданию иностранной разведки иных сведений. Иные сведения – это не относящиеся к государственной тайне любые сведения, интересующие иностранную разведку и предназначенные для использования в ущерб внешней безопасности РФ. Передача сведений может осуществляться путем личного контакта с адресатом или с использованием связных, а также тайников, технических средств связи, почтовых отправлений, введенных в заблуждение граждан и т. д.

Собирание сведений охватывает всевозможные способы завладения ими, их восприятия или фиксации: визуальное наблюдение; подслушивание; радиоперехват; съем информации с электронных средств; аудио-, видеозапись, киносъемка; копирование документов; взятие образцов почвы; приобретение за деньги и т. д.

Похищение это специфический способ добывания охраняемых сведений, доступ к которым ограничен. Оно обычно бывает тайным, но может быть и открытым, в частности, путем нападения.

Хранение сведений, составляющих государственную тайну, имеет самостоятельное значение, когда лицо их не добывало, а получило от другого лица на сохранение. Самостоятельное значение это деяние имеет в случае недоказанности личного собирания или похищения хранимых лицом секретных сведений.

До принятия нового Уголовного кодекса на территории Российской федерации действовал Закон СССР об уголовной ответственности за воинские преступления

1958 г. с последующими изменениями и дополнениями, нормы которого были полностью воспроизведены в ст. ст. 237 – 269 УК РСФСР 1960 г. и на практике применялись в виде соответствующих статей этого Кодекса.

В отличие от прежнего законодательства, которое устанавливало ответственность за воинские преступления, совершенные как в мирное время, так и в военное и в условиях боевой обстановки, нормы нового УК РФ предусматривают ответственность только за преступления против военной службы, совершаемые в условиях мирного времени. Как указано в ч. 3 ст. 331 УК РФ, уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершаемые в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством РФ военного времени.

Преступления против военной службы составляют главу 33 нового УК РФ. В соответствии со ст. 331 УК РФ преступлениями против военной службы признаются виновно совершенные общественно опасные деяния военнослужащих, проходящих военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях, а также граждан, пребывающих в запасе, во время прохождения ими военных сборов, против установленного порядка прохождения военной службы и предусмотренные главой 33 УК РФ.

Субъектами воинских преступлений могут быть только лица, обладающие статусом военнослужащего. Другие лица могут выступать соучастниками воинских преступлений.

Нормы главы 33 УК РФ направлены на дальнейшее укрепление законности и правопорядка в Вооруженных Силах и других войсках, на усиление защиты жизни и здоровья, прав и законных интересов военнослужащих, обеспечение сохранности и боеспособности находящихся на вооружении армии и флота оружия, боеприпасов и другой военной техники.

По сравнению с УК РСФСР 1960 г., в новом УК РФ количество статей о воинских преступлениях сокращено с 35 до 22. Это произошло за счет объединения некоторых составов преступлений, декриминализации отдельных видов воинских правонарушений и недошедшие в главу 33 УК РФ норм о воинских преступлениях, которые могут быть совершены в условиях военного времени и боевой обстановки.

Доктор юридических наук, профессор Х. Ахметшин считает, что нельзя признать обоснованным исключение из числа воинских преступлений воинских должностных лиц в виде злоупотребления служебным положением, превышения и бездействия власти, включая сюда случаи применения командирами и начальниками различных видов насилия в отношении своих подчиненных, и распространение на них общих норм о должностных преступлениях (ст.ст. 285, 286 и 293 УК РФ). Он указывает на то, что особенности указанных преступлений по службе воинских должностных лиц, обусловленные тем, что на них возложены специфические обязанности по обеспечению военной безопасности государства и в связи с этим они наделены весьма широкими полномочиями по управлению войсками, включая право командиров на применение оружия в отношении своих подчиненных (ст. 9 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил РФ), предопределяют необходимость отнесения их к числу преступлений против военной службы. Ахметшин подчеркивает, что необоснованным представляется также исключение из числа воинских преступлений разглашения военнослужащим доверенных ему по службе сведений военного характера, составляющих государственную и военную тайну.

Предусмотренные в гл. 33 УК РФ преступления против военной службы можно разделить на следующие группы:

– преступления против порядка подчиненности и уставных взаимоотношений между военнослужащими (ст.ст. 332 – 336);

– уклонение от военной службы (ст.ст. 337 – 339);

– преступления против порядка несения специальных служб (ст.ст. 340 – 344);

– преступлений против порядка использования и сбережения военной техники и другого военного имущества (ст.ст. 345 – 348);

– преступления против порядка обращения с оружием и эксплуатации военной техники (ст.ст. 349 – 352).

Лица, отбывающие лишение свободы, ранее судимые, осужденные за тяжкие преступления, лица, находящиеся под стражей являются специальными субъектами преступлений, предусмотренных УК РФ ч. 4 ст.ст. 158 (кража) – законодателем в настоящее время этот квалифицирующий признак исключен, 159 (мошенничество), 161 (грабеж), 162 (разбой); ст.ст. 313 (побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи), 314 (уклонение от отбывания лишения свободы) и многих других.

Только лицо, осужденное к лишению свободы или аресту, либо лицо, в отношении которого мерой пресечения избрано содержание под стражей, может быть субъектом преступления, предусмотренного ст. 313 (побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи). Под побегом понимается самовольное незаконное оставление любым способом места лишения свободы осужденным либо места нахождения под стражей.

Субъектом преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ (уклонение от отбывания лишения свободы) является лицо, отбывающее наказание в виде лишения свободы. Уклонение от отбывания лишения свободы состоит в следующем бездействии: невозвращении в место лишения свободы осужденного, которому разрешен выезд из исправительного учреждения; невозвращении лица, которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания, по истечении срока выезда или отсрочки.

Пункт «в» ч. 4 ст. 158 УК РФ предусматривает ответственность за особо квалифицированный вид кражи, совершенной лицом, два или более раза судимым за хищение либо вымогательство. Для признания кражи совершенной лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство, необходимо установить, чтобы судимость за предшествующие хищения или вымогательство не была погашена или снята в установленном законом порядке, в настоящее время законодателем внесены изменения в уголовный кодекс, и этот квалифицирующий признак исключен.

Содержание особо квалифицирующих признаков мошенничества, грабежа и разбоя не отличается от одноименных признаков кражи.

Разбой, совершенный лицом, ранее совершившим разбой с целью завладения государственным, общественным или личным имуществом граждан либо бандитизм, независимо от того, было ли лицо осуждено за эти преступления, должен квалифицироваться по п. «г» ч. 3 ст. 162 УК РФ (в настоящее законодателем время этот квалифицирующий признак исключен), если к моменту совершения нового преступления не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности за прежнее преступление, а также, если судимость за ранее совершенный разбой или бандитизм не снята или не погашена в установленном законом порядке.

Ст. 307 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за заведомо ложные показания, заключение эксперта или неправильный перевод. Субъектом данных преступлений может быть только лицо, достигшее 16 лет и признанное свидетелем, потерпевшим, а также эксперт и переводчик.

Ложное показание свидетеля или потерпевшего – это не соответствующее действительности сообщение о фактах и обстоятельствах, имеющих существенное значение для дела.

Заключение эксперта является ложным, если оно содержит искажение фактов, неверную оценку либо выводы, не основанные на материалах уголовного, гражданского или арбитражного дела.

Неправильный перевод заключается в искажении при переводе на другой язык содержания документов, свидетельских или иных показаний либо в умолчании переводчика о существенных для дела фактах и обстоятельствах.

Свобода и неприкосновенность человека – понятие весьма многогранное. Оно, в частности, охватывает половую свободу и неприкосновенность, т.е. право взрослого человека самому решать, с кем и в какой форме удовлетворять свои сексуальные потребности, и право как взрослого, так и несовершеннолетнего (малолетнего) на половую неприкосновенность. Сексуальные отношения составляют неотъемлемую сферу человеческой жизни. Они регулируются главным образом посредством норм морали, отчасти – нормами семейного законодательства и реализуется в брачных и внебрачных взаимоотношениях полов. Уголовное право как охранительная отрасль по самой своей сущности не может составлять позитивного регулятора половых отношений. Его роль сводится к установлению запретов совершать деяния, которые явно противоречат сложившимся в обществе принципам так называемой половой морали и естественным правилам человеческого общежития. В то же время установление уголовной ответственности за совершение деяний, посягающих на половую неприкосновенность и половую свободу человека, в конечном счете, выполняет важную роль регулятора сексуальных отношений.

Глава 18 УК РФ «Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности» предусматривает деяния, которые сопряжены с открытым сексуальным насилием, либо заключаются в грубом нарушении норм половой морали совершеннолетними лицами по отношению к лицам молодого возраста. К одному из них относится изнасилование (ст. 131 УК РФ).

Субъектом изнасилования может быть только лицо мужского пола, достигшее 14-летнего возраста. За соучастие в изнасиловании, как вытекает из п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г., подлежат ответственности и женщины.

Изнасилование является наиболее распространенным из так называемых половых преступлений, в последние годы оно стабильно составляет 0,4 – 0,5 % от числа всех зарегистрированных преступлений и до 10 % в структуре преступлений против личности.

Ст. 150 и 151 УК РФ предусматривают уголовную ответственность за такие деяния, как вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления и антиобщественных действий.

Субъектом данного преступления может быть только лицо, достигшее 18-летнего возраста.

В качестве потерпевшего в данных преступлениях выступает несовершеннолетний, т. е. лицо, не достигшее на момент вовлечения 18 лет и понимающее сущность деяния взрослого. При вовлечении в совершение преступления лица, не достигшего 14 лет, осознающего сущность происходящего, виновный будет нести ответственность как посредственный исполнитель (если общественно опасное деяние было выполнено руками малолетнего), а также за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. Если же малолетний по уровню своего социального развития не способен правильно оценивать действия взрослого, направленные на приобщение его к преступной деятельности, то состав вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления отсутствует. Виновный будет нести ответственность только как посредственный исполнитель преступления.

Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий заключается в действиях, направленных на приобщение несовершеннолетнего к различным формам антиобщественного поведения: систематическому употреблению спиртных напитков, одурманивающих веществ, занятию проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством.

На практике квалификация вовлечения несовершеннолетнего в систематическое употребление спиртных напитков или одурманивающих веществ производится, если это имело место в течение одного года.

Субъектом преступления, заключающегося в заражении венерической болезнью (ст. 121 УК), может быть только лицо, страдающее венерической болезнью и знающее об имеющемся у него заболевании.

При рассмотрении дел о преступлениях, предусмотренных ст. 121 УК РФ суду необходимо устанавливать наличие доказательств, подтверждающих, что подсудимый знал о своей болезни (например, предостережение лечебного учреждения, иные данные, свидетельствующие об осведомленности подсудимого о заболевании и его заразности).

Уголовная ответственность лица, больного венерической болезнью, за преступление, предусмотренное ст. 121 УК РФ, может иметь место не только в период болезни и ее лечения, но и в период контрольного наблюдения лечебным учреждением за больным до снятия его с учета.

При рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 121 УК РФ, суды должны с надлежащей требовательностью относиться к качеству предварительного следствия, с тем, чтобы по делам устанавливались лица, находившиеся в контакте с подсудимым, источники его заражения, а также выяснялись иные обстоятельства, послужившие причиной совершения преступления.

О выявленных лицах, находившихся в контакте с больным венерической болезнью, но ранее не установленных лечебными учреждениями, судам необходимо сообщать органам здравоохранения при принятии в отношении их профилактических мер медицинского характера.

Статья 122 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за два самостоятельных преступления: заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией (ч. 1) и заражение другого лица ВИЧ-инфекцией лицом, знавшим о наличии у него этой болезни (ч.ч. 2, 3, 4). Субъектом данного преступления является ВИЧ-инфицированное и больное этим заболеванием лицо.

Заведомое поставление в опасность заражения ВИЧ-инфекцией означает, что виновный знает о своей болезни и понимает, что своими действиями может заразить другое лицо.

Статья 156 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за неисполнение

обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего.

Вопросы воспитания детей регламентируются, прежде всего, Семейным кодексом РФ.

Согласно ст. 31 Семейного Кодекса супруги обязаны содействовать благополучию и укреплению семьи, заботиться о благосостоянии и развитии своих детей. При осуществлении родителями своих прав они не должны причинять вред физическому и психическому здоровью детей, их нравственному развитию. Способы воспитания детей должны исключать пренебрежительное, жестокое, грубое, унижающее человеческое достоинство обращение, оскорбление или эксплуатацию детей.

Воспитательные функции могут осуществлять и другие лица (не являющиеся официальными опекунами или попечителями), взявшие к себе детей на постоянное воспитание (например, братья, сестры, дед, бабушка).

Невыполнение указанными лицами обязанностей по воспитанию детей при определенных условиях (когда оно соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним) влечет ответственность по ст. 156 УК.

Субъектом данного преступления могут быть родители несовершеннолетнего, т. е. лица, записанные его отцом или матерью в книге записей рождения. Иное лицо, на которого возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетнего (например, опекун, попечитель) педагог или другой работник образовательного, воспитательного, лечебного либо иного учреждения обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним (например, учитель, преподаватель, классный руководитель, мастер производственного обучения, воспитатель дошкольного детского учреждения). Лица, лишенные родительских прав, не могут нести уголовную ответственность по ст. 156 УК РФ, так как они хотя, и не освобождены от обязанности по содержанию своих детей, освобождаются от обязанности по их воспитанию (п. 1 ст. 71 Семейного кодекса РФ).

В соответствии с семейным законодательством РФ родители обязаны содержать своих несовершеннолетних детей и нетрудоспособных совершеннолетних детей, нуждающихся в помощи (ст. 80, 85 Семейного кодекса РФ). Дети обязаны заботиться о родителях и оказывать им помощь. Содержание нетрудоспособных, нуждающихся в помощи родителей является обязанностью их совершеннолетних детей (ст. 87 того же Кодекса). Ст. 157 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей.

Субъектами данных преступлений являются: родитель или лицо его заменяющее (усыновитель); лица, отцовство которых установлено в судебном порядке, родители, разыскиваемые после достижения ребенком восемнадцатилетнего возраста (при условии, что не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности); родители детей, помещенных в детское учебное или воспитательное учреждение на полное государственное обеспечение; совершеннолетние трудоспособные дети, а так же иные лица, приравненные к ним по закону и несущие обязанность по содержанию родителей усыновленные (удочеренные), пасынки, падчерицы. Не могут быть субъектом преступления совершеннолетние трудоспособные дети, освобожденные от обязанности по содержанию своих нетрудоспособных нуждающихся в помощи родителей, если судом установлено, что прежде родители уклонялись от выполнения родительских обязанностей. Кроме того, дети родителей, которые лишены родительских прав, также не являются субъектом этого преступления.

Статья 285 УК предусматривает ответственность за злоупотребление по службе только должностных лиц, которые используют свои служебные полномочия вопреки интересам службы в корыстных или иных личных интересах, если эти деяния повлекли существенный вред охраняемым законом интересам общества и государства. Статья 137 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни. Часть 2 ст.137 УК РФ предусматривает квалификационный вид этого преступления – его совершение лицом с использованием своего служебного положения. Следовательно, субъект квалифицированного состава – специальный: а) должностное лицо; б) государственный служащий и служащий органов местного самоуправления, не относящийся к числу должностных лиц; в) лицо, которое постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняет организационно – распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации независимо от формы собственности, а также некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением. Под использованием служебного положения имеется ввиду противоправное использование не только служебных полномочий или функций, но и тех возможностей, которые лицо имеет в связи с занимаемой должностью.

Очень многие квалифицированные составы Особенной части УК РФ имеют специальный субъект – должностное лицо. К ним относятся составы таких преступлений, как нарушение неприкосновенности жилища (ч. 3 ст. 139 УК РФ); нарушение правил охраны труда (ст. 143 УК РФ); необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет (ч. 2 ст. 145 УК РФ); воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них (ст. 149 УК РФ) и другие.

Субъектами преступлений, посягающих на отношения, обеспечивающие реализацию конституционных принципов правосудия, таких как привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ); незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ); незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК РФ) и др. могут быть только лица, работающие в специальных государственных системах. Таковыми являются: дознаватель, следователь, прокурор, судья, работник милиции.

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 4 судам необходимо строго соблюдать законодательство об ответственности за должностные преступления, улучшить качество судебного разбирательства, исключить факты необоснованного осуждения невиновных лиц. В то же время по каждому делу надлежит принимать меры к тому, чтобы все лица, совершившие должностные преступления, были выявлены и привлечены к законной ответственности.

Часть 4 ст. 122 УК РФ предусматривает ответственность за заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. Субъектами данного преступления являются медицинские работники, не соблюдающие установленные меры предосторожности при взаимодействии с ВИЧ-инфицированными и больными, а также препаратами крови.

Субъектом незаконного производства аборта, предусмотренного ст. 123 УК РФ, является лицо, не имеющее высшего медицинского образования соответствующего профиля. В связи с этим закономерно возникает вопрос о том, как квалифицировать действия врача-гинеколога в случае, если он производит аборт при наличии к тому противопоказаний либо вне стационарного лечебного учреждения. Ответ на этот вопрос тем более важен с учетом того, что признак «незаконного» производства аборта употребляется в заголовке ст. 123 УК РФ, но отсутствует в ее диспозиции. Если незаконность аборта связывается лишь с тем, что лицо, его произведшее, не имеет высшего медицинского образования соответствующего профиля, то привлечь к ответственности врача-гинеколога по ст. 123 УК РФ нельзя. Если исходить из того, что криминальный аборт, совершенный лицом, не имеющим высшего медицинского образования, более общественно опасен, нежели произведенный врачом, то оценка содеянного должна быть иной. Представляется более правильным считать, что незаконность относится не только к лицу, но и к производству аборта.

К квалифицированному криминальному аборту ч. 2 ст. 123 УК относит совершение его лицом, ранее судимым за незаконное производство аборта. Таковым признается лицо, в отношении которого вынесен и вступил в силу обвинительный приговор за совершение криминального аборта, а также лицо, отбывшее за него наказание, но имеющее непогашенную или неснятую судимость, этот квалифицирующий признак как ст. 123 УК РФ законодателем в настоящее время исключен.

Признаки специального субъекта по своему содержанию очень разнообразны. В УК РФ содержится около 40 % составов со специальным субъектом.

Проблема специального субъекта преступления и в настоящее время требует более внимательного рассмотрения, а изучение и глубокое исследование понятия, признаков, видов специального субъекта тесно связано с вопросами правильной квалификации преступлений и с уголовной ответственностью. Решение этой проблемы будет способствовать также неукоснительному исполнению уголовного закона в борьбе с преступностью и при осуществлении правосудия, где главенствующую роль должен играть принцип законности.

Таким образом, с учетом изложенного понятие специального субъекта преступления в российском уголовном праве можно определить следующим образом: «Специальным субъектом преступления является физическое вменяемое лицо, достигшее установленного законом возраста, наделенное или обладающее дополнительными признаками, присущими ему на момент совершения общественно опасного деяния, и способное нести уголовную ответственность за преступление». Данное понятие, наиболее полно выражает внутреннее содержание специального субъекта преступления, исходя из действующего уголовного законодательства в нашей стране.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данном исследовании была рассмотрена проблема, касающаяся такого уголовно-правового понятия, как субъект преступления.

Субъектом преступления по уголовному праву признается лицо, совершившее запрещенное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие) и способное нести за него уголовную ответственность. Субъект преступления – это один из элементов состава преступления, без которого уголовная ответственность невозможна.

Так краткий анализ исторического аспекта субъекта преступления приводит к выводу, что по предшествующему законодательству субъектом преступления признавалось физическое вменяемое лицо, достигшее установленного законом возраста, однако различием оставалось только одно – нижний возрастной показатель, который колебался от 7до 10 лет, а в основном находился в пределах 14-16 лет.

Субъект преступления является одним из субъективных признаков образующим вместе с субъективной стороной преступления и объективными признаками основание уголовной ответственности. Лицо, совершившее преступление, способно нести за содеянное уголовную ответственность, если оно обладает определенными признаками.

Это должно быть только физическое лицо, т. е. человек, достигший установленным законом возраста привлечения к уголовной ответственности. Лицо должно быть вменяемым, т. е. осознавать фактический характер или общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими. Вина, как в форме умысла, так и в форме неосторожности исключается во всех случаях, когда лицо в момент совершения преступления в силу своего психического состояния не осознавало характера своих действий или бездействия или не могло ими руководить.

Вменяемость как признак, характеризующий субъекта преступления, наряду с виновностью является также и условием или предпосылкой наступления уголовной ответственности в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние, что нельзя сказать о лице, которое совершило преступление в состоянии невменяемости.

Состояние невменяемости определяется не только самим фактом совершения преступного деяния, но и, прежде всего наличием у данного лица во время его совершения хронического или временного психического расстройства, слабоумия или другого болезненного состояния психики, охватываемых не только медицинским, но и юридическим критериями, определяемыми судебно-психиатрической экспертизой. Таким образом, состояние невменяемости допускает либо отсутствие способности лица осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, либо руководить ими во время совершения преступления, т.е. состояние невменяемости лица во время совершения им общественно опасного деяния является обстоятельством, исключающим признание его субъектом преступления.

Вменяемость и возраст как уголовно-правовые понятия имеют важное значение для определения не только субъекта преступления, но и состава преступления. При отсутствии этих признаков или одного из них нет и состава. Следовательно, и решение вопросов о виновности и уголовной ответственности лица, совершившего общественно опасное деяние, отпадает.

Таким образом, возраст как признак субъекта преступления является не только неотъемлемой частью этого понятия, но и самым непосредственным образом влияет на уголовную ответственность лиц, совершивших общественно опасное деяние. При этом возраст тесно связан со всеми институтами уголовного права, требует своего дальнейшего изучения и уточнения с современных позиций видения совершенствования действующего уголовного законодательства, а также науки психологии, медицины, педагогики и других, как в теоретическом, так и практическом его осмыслении. Ряд положений о возрасте как признаке субъекта преступления, требуют также своего законодательного разрешения.

От понятия субъекта преступления необходимо отличать понятие личности преступника. И то, и другое понятие относятся к одному и тому же лицу – человеку, совершившему преступление. Однако содержание этих понятий и, главное, – их юридическое (уголовно-правовое) значение не совпадают.

Вместе с тем в ряде случаев в Особенной части УК РФ предусматривается ответственность лиц, обладающих помимо общих признаков субъекта еще и какими то дополнительными признаками, характеризующими субъекта соответствующего преступления. Эти дополнительные признаки превращают соответствующее лицо в специального субъекта преступления.

Анализ отечественного уголовного законодательства позволяет сделать вывод о том, что законодатель на протяжении 80 лет постоянно обращался к уголовно-правовым нормам, определяющим признаки субъекта преступления. В свою очередь, возрастные характеристики и вопросы, связанные с уголовной ответственностью и наказанием субъекта преступления, детализировались и уточнялись на различных этапах развития государства, исходя из задач, стоящих перед ним в области борьбы с преступностью.

Устанавливая общий возраст уголовной ответственности с 16 лет, а за отдельные преступления – с 14 лет, уголовный закон учитывает, что с достижением такого возраста несовершеннолетний в полной мере способен оценивать свое поведение, в т. ч. и преступное. Однако достижение подростком 12-13-летнего возраста он в состоянии, реально, осознанно и взвешенно оценивать свое поведение и поступки и может выбирать и прогнозировать, в некотором смысле, варианты своего поведения в объективной действительности, а также последствия своих действий в той или иной конкретной ситуации.

В последние годы и в настоящее время у нас в стране наблюдается значительный рост преступности несовершеннолетних. При этом на протяжении ряда лет увеличивается количество 14-15-летних преступников. Так подростки в возрасте до 14-ти лет, продолжают составлять наиболее криминально активную часть подрастающего поколения.

Данные уголовной статистики убедительно свидетельствуют не только о постоянном росте преступности несовершеннолетних в нашей стране, но и об имеющей место устойчивой тенденции на ее омоложение, когда преступные деяния совершают подростки в возрасте до 14 лет, не являющиеся субъектами преступлений. Несовершеннолетние, не достигшие возраста 14 лет, совершают значительно больше (в 4—5 раз) преступлений, чем несовершеннолетние в возрасте после 14 лет.

Представляется целесообразным внести предложение в действующее уголовное законодательство по уточнению нижнего возрастного порога уголовной ответственности. установить уголовную ответственность с 13-летнего возраста по ч. 2 ст. 105 УК РФ:

– за убийство совершенное с особой жестокостью;

– за убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом.

Список правовых источников и литературы

Уголовный Кодекс Российской Федерации. Собрание законодательства РФ № 25 от 17.06.1996 г. ст.2954, (с последующими изменениями и дополнениями).
Уголовный процессуальный кодекс Российской Федерации – “Российская газета” № 249 от 22.12.2001 г..
3. Семейный Кодекс Российской Федерации. М.: Инфра-М-Норма, 1997. – 168 с.

4. Закон РФ «О государственной тайне» от 10 сентября 2001 г. Собрание законодательства Российской Федерации от 17 сентября 2001 г., N 38, ст. 3724

5. О судебном приговоре: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1.

6. О судебной практике по делам о грабеже и разбое (с изменениями и дополнениями, внесенными Постановлениями Пленума): Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 года № 31.

7. О судебной практике по делам об изнасиловании (в редакции Постановления Пленума № 11 от 21 декабря 1993 года ): Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 года № 4.

8. О судебной практике по делам о заражении венерической болезнью: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 8 октября 1973 года № 15.

9. О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 года № 4.

10. О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность (в редакции Постановления Пленума): Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 25 декабря 1990 года № 5.

Литература

11. Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступность и психические аномалии. М., 1987. С.124.

12. Аргунова Ю.И. Применение нормы об ограниченной вменяемости. // Российская юстиция. 1999. № 7. С. 40.

13. Ахметшин Х. Преступления против военной службы. // Российская юстиция. 1997. № 5 С. 42.

14. Блейхер В.М., Толковый словарь психиатрических терминов. Воронеж, 1996. С. 35.

15. Богомягков Ю.С. Проблемы невменяемости в советском уголовном праве (понятие вменяемости). Уфа, 1978. С. 20.

16. Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963. С. 162.

17. Волженкин Б.В. Уголовная ответственность юридических лиц. СПб., 1998. С. 11.

18. В мире подростка. / Под ред. А.А. Бодалева. М., 1980. С. 23.

19. Гусев С.С., Тульчинский Г.И. Проблема понимания в философии. М., 1985. С. 37.

20. Ганнушкин П.Б. Избранные труды. М., 1964. С. 121.

21. Гурьева В.А. Юношеские психопатии и алкоголизм. М. 1983. С.16.

22. Дагель П.С. Учение о личности преступника в советском уголовном праве. Владивосток, 1970. С. 9 –14.

23. Евлахов А.И. Трактовка понятия вменяемости. // Советская юстиция. 1963. № 10. С. 27.

24. Иванов Н.Г. Уголовная ответственность лиц с аномалиями психики. // Государство и право. 1997. № 3. С. 72.

25. Котов В.П., Мальцева М.М. Проблемы вменяемости в судебной психиатрии. М.,1984. С. 24.

26. Кебриков О. В. Психиатрия. М., 1968. С. 380.

27. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М., 1969. С. 65.

28. Карпушин М.П.. Курляндский В.И. Уголовная ответственность и состав преступления. М., 1974. С. 121.

29. Каневский Л.Л. Расследование и профилактика преступлений несовершеннолетних. М., 1982. С. 10.

30. Крутецкий В.А. Основы педагогической психологии. М., 1972. С. 115.

31. Келина С.Г., Наумов А.В. Уголовное право: новые идеи. М., 1994. С. 51-60.

32. Личко А.Е. Психопатия и акцентуации характера у подростков. Л., 1983. С. 10.

33. Лейкина Н.С., Грабовская Н.С. Личность преступника и уголовная ответственность. Л., 1968. С. 62.

34. Михеев Р.И. Основы учения о вменяемости и невменяемости. Владивосток, 1980. С. 17.

35. Михеев Р.И. Уголовное право и психиатрия. Владивосток, 1988. С. 12-13.

36. Новый Уголовный Кодекс Франции. М., 1993. С. 9.

37. Орлов В. С. Субъект преступления. М., 1958. С. 27.

38. Ожегов С.И. Толковый словарь. М., 1998 . С. 876, 146, 329.

39. Павлов В.Г. Субъект преступления. М.-СПб., 1999. С.36.

40. Проблемы борьбы с вовлечением несовершеннолетних в антиобщественное поведение. М.,1982. С. 19.

41. Примерный Уголовный Кодекс США. М., 1969. С. 56.

42. Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9-ти томах. Т. 3. М., 1985. С. 86.

43. Сулейманов Т.А. Лицо, совершившее преступление, как субъект уголовного правоотношения. Рязань, 1995. С. 13.

44. Судебная психиатрия. М., 1978. С. 152.

45. Семке В.Я. Учитесь властвовать собой или беседы о здоровой и больной личности. Новосибирск, 1991. С. 97.

46. Скрынников Р.Г. Россия накануне смутного времени. М., 1980. С. 85.

47. Таганцев Н.С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть общая. СПб., 1988. С. 398-399.

48. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Общая часть. В 2-х томах. Т. 1. М., 1994. С. 142.

49. Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. М., 1957. С. 191.

50. Уголовное право России. Учебник. Общая часть. / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 1996. С. 212.

51. Учебник по уголовному праву. Общая часть. / Под ред. Н.Ф.Кузнецовой. М., 1993. С. 135.

52. Уголовное право. Учебник. Общая часть. / Под ред. А.И. Рарога. М., 1997. С. 129.

53. Фролов Е.А., Галиакбаров Р.Р. Множественность преступных деяний как институт уголовного права. Свердловск, 1967. С. 15.

54. Холыст. Б.С. Криминология, основные проблемы. М., 1980. С. 130.

55. Шахриманьян И.К. Невменяемость по советскому уголовному праву. Л., 1962. С. 6.

56. Шорохов А.П. Актуальные вопросы правоведения в общенародном государстве. Томск, 1979. С. 91.

57. Швеков Г.В. Первый советский уголовный кодекс. М., 1970. С. 30.

58. Шишков С.Н. О принудительном лечении осужденных с психическими аномалиями. // Российская юстиция. 1998. № 4 С. 49.

59. Шишков С.Н. Понятие вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве (некоторые концепции и аспекты). М., 1983. С. 31.

60. Щерба С.И., Гусева С.О. Особенности предмета доказывания по делам о невменяемых. // Российская юстиция. 1999. № 2. С. 35.